— Мы, стало быть, и дальше в одной постели спать будем? — спросила его Зимава.
— Да, — кивнул Лесослав.
— Зачем это тебе, если ты ко мне не прикасаешься?
— У вас так заведено. Обычаи нужно соблюдать. Мало ли кто заметит? Пусть считают, что у нас все как у всех.
— У всех в постели случается кое-что еще!
— Они же этого про нас не знают.
— Зато я знаю! — выкрикнула Зимава.
— Ты хочешь спать одна? — поднял на нее голову Ротгкхон.
— А вот нет! — мстительно ответила девушка. — Только с тобой!
Следующий день стал для вербовщика самым головоломным в жизни. Ему пришлось совершать покупки, торгуясь шкурами против полотна, разменивать куниц белками, получать сдачу крупой и баклушами, и пересчитывать это на серебро в шейных гривнах, причем мужские и женские считались по разному весу.
Самым ужасным было то, что в памяти Зимавы никаких понятий о сравнительной ценности всего этого добра не имелось — ну, не настолько была богата простая селянка, чтобы счет товаров в куницах вести! — и Ротгкхон подозревал, что его постоянно и очень сильно обсчитывают. Мохнатых денег ему было не жалко — ему очень не хотелось нажить славу наивного простачка.
Хотя, конечно, — иноземцу местных расценок простительно и не знать. Лесослав же не гость торговый, он просто боец из судовой рати. Его дело — головы рубить, а не о прибытке думать.
Муром — город небольшой. Уже к вечеру, сделав три ходки, они разжились всем нужным для нормальной жизни: мисками, лотками, кувшинами, горшками, бадьями, целым рулоном плотного серого полотна, большим отрезом сатина, вениками, совками и прочей мелочовкой.
Дальше началось рукоделье: сестры порезали полотно на куски, обметали по краям, набили получившиеся мешки оставшимся от прежних хозяев сеном — получились довольно пухлые и мягкие матрацы. Мешки поменьше набили перьями, перетряхнув привезенные с собой подушки и добавив немного свежего пуха, с торга. Другие куски прямо на глазах превратились в простыни и пододеяльники, рушники, платки. Часть сатина Зимава отложила, чтобы сшить новые рубахи и сарафаны.
Завершил столь удачный и долгий день запеченный в новом лотке с квашеной капустой гусь — тоже покупной. Своих курочек сестры любовно определили в подклеть возле кухни. Угощение оказалось столь обильным, что одолеть его целиком девочки не смогли. И так насилу добрались до своих свежих и чистых постелей.
— Ты хороший муж, — признала девушка, когда они остались наедине. — Я была бы рада наградить тебя ночью своими ласками.
— Благодарю за добрые слова. Но я всего лишь исполняю уговор. Так что мы и так в расчете.