– Хватило бы всего пятидесяти тысяч? – усомнился Антон.
– Знаешь ли ты, что так называемая Добровольческая армия, чуть не перевернувшая всю Совдепию своим Ледяным походом, насчитывала меньше четырех тысяч человек? Да если б у Корнилова весной было хотя бы десять-пятнадцать тысяч, он не то что Екатеринодар, он и Москву бы взял! Однако красные создают подобие кадровой армии, у них уже начинает кое-что получаться. Поэтому сегодня нужно никак не меньше пятидесяти тысяч воинов.
Чувствовалось, что все доводы давно взвешены, цифры проверены.
– В одном Петрограде, по моим сведениям, около двадцати тысяч офицеров и юнкеров. Десять – двенадцать тысяч в Москве. Отсюда, из Питера, Сеть ежедневно отправляет по тридцать-сорок добровольцев. Добирается до места назначения меньше половины. Чрезвычайка стала работать активней, в дороге волонтеров подстерегает множество иных опасностей. Бывают изменники. Есть и просто малодушные, кто дезертирует на середине пути. И всё же вкупе с москвичами мы ежемесячно снаряжаем для будущей армии освобождения России по офицерскому полку. Мало, скажешь ты? Но Россия, слава Богу, состоит не только из Москвы и Петрограда. И даже если мы потерпим поражение… – У Петра Кирилловича дернулась щека. – Нам будет не в чем себя упрекнуть. Мы… нет, наши дети скажут: они не отдали кровавому знамени свою страну без боя.
Антон слушал негромкие, сдержанные речи Бердышева и ощущал мучительную зависть. Как давно никто из своего круга не говорил ничего сильного, мужского! Вот люди, которые не ноют, не заламывают руки, а пытаются что-то сделать. Хотел бы и он обладать простой и твердой верой.
– А… вы уверены, что это наша страна? – задал он вопрос, над которым давно ломал себе голову. Антон готов был объяснить, в чем именно заключаются его сомнения. Был готов к тому, что Бердышев не поймет вопроса.
Но Петр Кириллович лишь пожал плечами:
– Другой страны у меня нет и не будет. Значит – моя.
Как всё просто! И нечего мудрить!
В разговоре возникла пауза, и Антону вдруг подумалось: а ведь он ждет, что и я захочу участвовать в борьбе за освобождение отечества. Стыдно отмалчиваться, задавать идиотские интеллигентские вопросы.
– Переправьте и меня! – выпалил он – и сам испугался. Но деваться было уже некуда.
«Все равно, – сказал Антон сам себе, унимая всколыхнувшуюся панику. – Хуже, чем сейчас, не будет. По крайней мере, действовать, а не прозябать дрожащей тварью…»
Но Петр Кириллович глядел с холодным удивлением.
– Ты что, совсем меня не слушал? Я же сказал: нужны профессионалы, закаленные бойцы. Нет времени учить военному делу штатских. Началась настоящая война. Будет много крови, гораздо больше, чем уже пролилось. В ответ на революцию установится стальная военная диктатура. Огонь мы будем гасить огнем. Тебе не нужно всего этого видеть. Уезжай из России. Вернешься, когда самое страшное будет позади.