Политические партии (Дюверже) - страница 16

поскольку устраивал выдвижение на правительственные должности с помощью подкупа. Распределяя таким образом правительственную манну среди депутатов большинства, секретарь-покровитель неусыпно контролировал их голоса и речи: он становился для них «чело веком с кнутом», «загонялой» — «The whip»^>2 (этимологически англ. «whip» означает «кнут»; на жаргоне псовой охоты — это псари, вооруженные хлыстами и направляющие свору к загоняемому животному). Таким образом в партии большинства постепенно устанавливается строгая дисциплина. По логике вещей меньшинство приходит к необходимости ввести в целях самообороны аналогичную, хотя и основанную на других методах дисциплину. Хотя позднее парламентские нравы постепенно цивилизовались, структура парламентских групп с их жесткой организацией и властью их whips пережили те основания, которые их когда-то породили. Интересно было бы исследовать, не использовалась ли британская система в других странах и не была ли парламентская коррупция — будь то действие или противодействие — порождена именно усилением внутренней организации депутатских групп? Известен размах, который принимает коррупция на определенных этапах развития демократии как средство противостояния правительства растущему давлению парламентов, — примеры Гизо во Франции и Джолитти в Италии присутствуют во всех мемуарах. Но оказывало ли это такое же воздействие на развитие партий, как и в Англии? В этом отношении нужно остерегаться любых поспешных обобщений. Представляется, что в Италии система Джолитти, напротив, рассеивала формирующиеся парламентские группы и усиливала личностный характер политической борьбы.

Появление избирательных комитетов в стране прямо связано с расширением народного волеизъявления, поскольку последнее ставит перед необходимостью привлечения новых избирателей. Введение всеобщего избирательного права привело, например, в начале XX века к росту социалистических партий в большинстве европейских стран. Вместе с тем простой количественный рост голосующих — не единственная причина появления комитетов: это связано и с развитием эгалитаристских настроений, и со стремлением в той или иной форме вытеснить традиционные социальные элиты, без чего первый фактор не сработал бы. Возьмем политический режим с ограниченным правом голоса, как, допустим, во Франции периода Реставрации или в Англии до 1832 года. Здесь нет нужды в комитетах, чтобы привлечь избирателей, которые социально достаточно развиты и многочисленны, чтобы сделать прямой выбор между кандидатами вне всякого партийного представительства: выбор происходит между состоятельными людьми, лицами одного и того же социального круга, где все или почти все знакомы между собой. Конечно, избирательные комитеты встречаются иногда и в условиях ограниченного избирательного режима, но они не играют там значительной роли. Представим теперь, что количество голосующих неожиданно увеличилось; если одновременно не созданы или не расширены избирательные комитеты, способные канализировать симпатии новых избирателей, голоса этих последних будут неизбежно отданы тем, кого они хотя бы немного знают, то есть традиционным социальным элитам. Так и случилось на выборах 1871 г. в Национальное собрание во Франции, где свободное голосование неожиданно было восстановлено после почти двадцатилетнего засилья официальных кандидатур; между тем партий как таковых не существовало, и масса голосующих в сельских округах отдала голоса владельцам окрестных замков. Это была «Республика герцогов». Создание избирательных комитетов чаще всего — инициатива левых, поскольку это в основном и выгодно левой: речь идет о том, чтобы с помощью этих комитетов создать известность новым элитам, способным затмить престиж прежних в сознании избирателей. Правая же неизбежно вынуждена следовать этому примеру, чтобы попытаться сохранить свое влияние; указанный феномен подражания левой нередко обнаруживается в ходе анализа партийных структур.