Полина вздохнула.
– Ты знаешь, почему меня доктор-то выгнал? – Она впервые назвала Владимира Михайловича официально. – Ну что я будто бы Наталью оклеветала. Так я скажу тебе, Зоинька, что это правда чистейшей воды. Вот тебе крест. – Она встала и широко перекрестилась на иконку, стоявшую в углу. – Не сойти мне с этого места.
– Нянечка, я верю тебе, только что же делать?
– Выследить ее. Наверняка они встречаются где-то в другом месте.
* * *
К концу сентября Зоя заболела и слегла с животом. Девочку осматривали разные врачи, выписывали лекарства. Она их выкидывала. Симптомы не проходили. Поскольку дочка никогда не страдала умением и желанием симулировать, то отец подвоха не заподозрил. Решил – возрастные изменения, и через недели через три действительно все прошло.
За эти три недели удалось выяснить, что Наташка уходит из дома всегда по вторникам в районе двенадцати. И иногда в другие дни недели. Но важно было то, что по вторникам и в дни, не попадающие под определенный распорядок, она одевается с особой тщательностью и, оставляя за собой шлейф духов, исчезает часа на три-четыре, не вызывая при этом водителя. Возвращаясь домой, переодевается, умывает лицо, облачается во что-нибудь непритязательное и забирается на диванчик с книжечкой, встречая мужа с работы – сама добродетель.
Падчерица сделала вывод, правда, еще не окончательный, что шлейф духов остающийся в коридоре – верный признак того, что Наташка пошла к любовнику. Ненависть и желание отомстить крепли с каждым днем.
– Ну, уродина, недолго тебе осталось шляться к своему «братику». Скоро тебе конец, – говорила она. Раскрывала сундук и, развернув куклу-мачеху, поглаживала ее по лицу. И самые грубые слова находились непонятно откуда в голове у когда-то самой кроткой и доброй девочки.
В первый же день, когда Зоя вышла в школу, они встретились с няней. Договорились, что та в ближайший же вторник подойдет к их дому и постарается проследить, куда ходит папина жена.
* * *
Утром назначенного дня Полина стояла неподалеку от дома, выбрав место, откуда хорошо был виден подъезд. Она чувствовала себя очень неловко в роли сыщицы и все время порывалась уйти. И только желание помочь любимой воспитаннице и доктору заставляло ее стоять и ждать.
Около двенадцати Наталья Владимировна, вся напомаженная и нарядная, сбежала по парадной лестнице и, оглядевшись, двинулась в сторону трамвая. Няня отправилась за ней. Ей повезло – женщина явно спешила и не смотрела по сторонам, иначе она бы точно заметила семенящую сзади и неуклюже прятавшуюся за стены домов Полину. Трамвай был переполнен, и это тоже было няне на руку. Первая вошла в переднюю дверь, вторая в последнюю. Всю дорогу няня приходилось вытягивать шею, чтобы выйти вовремя. Народ толкался и ругался на бестолковую старуху, которая занимала место у двери. А та только молилась, чтобы Наталья ничего не заметила. И наконец-то она вышла, почти на конечной остановке, и направилась к баракам. Дошла до своего бывшего жилища и скрылась за дверью. Через несколько минут постучался Степан.