Москва. 1948 год
Владимир Михайлович, няня, Зоя и водитель сидели в машине неподалеку от дома и ждали, когда выйдет Наташа. И она вышла – в красивом платье, на каблуках, обернулась по сторонам по привычке и побежала к остановке, кутаясь в шерстяную накидку. На улице уже стояла глубокая осень, все чаще заряжали дожди, но желтые листья пока не успели облететь.
– К баракам, где жила Наталья Владимировна, – бросил отец шоферу и всю дорогу смотрел в окно, не говоря ни слова. – Тут останови.
Водитель затормозил у соседнего дома. Сидели молча с полчаса, потом отец вышел и, ни на кого не посмотрев, направился к знакомой двери. Зоя с Полиной пошли за ним.
В коридоре горела тусклая лампа. Из комнаты жены раздавались сдавленные всхлипы. Светланов распахнул дверь. Женщина вскочила, улыбка на мгновение осветила ее лицо, потом в глазах, обрамленных размытой тушью, мелькнули удивление и замешательство, но на одну долю секунды, пока она не увидела за спиной мужа Полину и Зою. Мгновенно оценив происшедшее, она подбежала к доктору:
– Володенька! Дорогой мой! Ну, наконец-то! Дорогой! – она взяла его лицо в свои ладони и стала покрывать поцелуями. – Полина! Ну что же ты так долго тянула. Стряслось что?
Полина и Зоя стояли как громом пораженные, став участниками этого спектакля и ничего не понимая. А главная актриса продолжала свой монолог. Она отстранилась от мужа, посмотрела на его попутчиц:
– Ой, а почему вы вместе? Володя, объясни, что такое?
– Нет, милая, это ты мне объясни, что здесь происходит? – Он жестко отстранил ее руки.
– Я ничего не понимаю. – Голос Натальи дрогнул. – Что я должна объяснять? Что ты имеешь в виду, когда спрашиваешь меня об этом?
– Я хочу знать, что ты делаешь в этом месте, в выходном платье, накрашенная, с прической, – он вытянул один завиток, накрутил его на палец и отпустил. Тот подпрыгнул и лег обратно. – Среди бела дня.
– Как что, Володя? Как что? – Наталья практически рыдала. – Разве Полина тебе ничего не передала? Полиночка, ну что ж ты молчишь? Ты передала Володе мою записку?
– Какую записку? – Бедная няня вся побледнела.
– Ты что, Полина, совсем рехнулась? Володенька, прости за грубые слова, но у меня других нет. Записку, что я просила тебя передать Владимиру Михайловичу.
Няня не выдержала, слезы текли по ее сморщенным щекам. Она хотела что-то ответить, но голос не слушался, застревал внутри. Рука стала хвататься за стену, потом за сердце, и Полина упала. Все кинулись к ней. Доктор схватился за пульс и выскочил на улицу за водителем. Полину увезли в больницу. Зоя очень просила разрешить ей быть вместе с няней. Но отец, не говоря ни слова, захлопнул дверь машины, едва не ударив ее по лицу. Сказал водителю везти дочку домой и вернуться за ними.