– Представляю, – пробормотал он. – Это пугало меня. Почти так же, как мое чувство к тебе.
Оливия попыталась встать, но он положил ей руки на бедра и посмотрел в глаза.
– Ты не хочешь об этом слышать?
– Это было давным-давно.
– Не так уж давно. Впрочем, времени действительно прошло немало. Лив, оно и к лучшему, что ты прогнала меня. Мы оба были слишком молоды для тех двух вещей, которых я хотел от тебя.
– Теперь ты получил свою книгу, – ровно ответила она. – И мы спали вместе. Наверно, мы все же выросли.
Он вскочил как ужаленный и заставил удивленную Оливию встать. Глаза Ноя стали острыми, как клинки.
– Ты думаешь, что мне были нужны от тебя только книга и секс? Черт побери, ты действительно так думаешь или просто хочешь думать? Считаешь, что так меньше риска?
– Думаешь, я не рисковала, когда выворачивала душу, рассказывая тебе о родителях? – Она оттолкнула его. – Не рисковала, зная, что мои чувства и воспоминания сможет купить всякий, у кого есть деньги?
– Тогда зачем ты это делаешь?
– Потому что пришло время. – Она отвела волосы от мокрых щек. – Тут ты был прав. Ну что, доволен? Ты был прав. Мне необходимо сказать это, выговориться. Я прочту твою проклятую книгу и, может быть, сама пойму, почему это случилось. А потом похороню и то и другое.
– О’кей. – Он кивнул. – С этим понятно. А как быть с остальным? С тобой и мной?
– А что тут такого? – бросила она. – Много лет назад вспыхнула искра, а теперь мы решили ее раздуть.
– Вот как? Значит, для тебя это была только искра?
Он сделал шаг вперед, и Оливия попятилась.
– Не толкай меня!
– Я еще и не начинал толкать тебя. Лив, это твоя проблема. Ты никому не позволяешь заходить на свою территорию. Мне нравится твое тело. Когда ты в соответствующем настроении, то позволяешь прикоснуться к нему, но все остальное не про мою честь. Мне это не подходит. По крайней мере, в данном случае.
– А это твоя проблема.
– Верно, черт побери! – Он схватил Оливию за руку и повернул к себе. – Но и твоя тоже. Потому что я люблю тебя.
Ной резко отпустил ее, сделал несколько шагов и остановился на берегу ручья, дрожа от досады и разочарования.
– Думаешь, это для меня пустяк? – устало спросил он. – Раз у меня были другие, то мое чувство к единственной женщине, которая была мне дорога, ничего не стоит? Оливия, когда я увидел тебя впервые, ты была малышкой. В тебе было что-то, чего не сумело передать телевидение, показавшее всего-навсего плачущего ребенка. Я так и не смог избавиться от этого чувства. Потом я увидел тебя в двенадцать лет, неуклюжую, неловкую, но такую открытую и смелую. Это была любовь. Сексом там и не пахло.