– А то!
Но его сей «глубокомысленный» ответ и сведенные к переносице брови вовсе не означали бы, что он «прокачал» ситуацию в голове и ответил продуманно.
А как бы Ленчик ответил на вопрос Севы четыре года назад? Или даже три? Скорее всего, он бы глубокомысленно изрек что-то вроде:
– Все может быть.
Опять-таки предоставляя право решения Долгорукову, по праву главного в их команде.
Ответ Ленчика, который мог бы услышать Сева два года назад, возможно, и год назад, звучал бы следующим образом:
– Тебе и правда важно мое мнение? – ответил бы сначала вопросом на вопрос Ленчик. Что означало: он начал думать самостоятельно…
– Да, важно, – сказал бы Всеволод Аркадьевич.
И тогда Ленчик ответил бы:
– Такое, наверное, может быть.
Что являлось бы в этой фразе лишним? Слово «наверное», которое все же предполагало бы некоторую нерешительность суждения, притом что Ленчик уже вряд ли сомневался бы, что Лука сделает именно так, как говорит Долгоруков.
Теперь же он ответил: «Более чем возможно». Это означало, что Ленчик мало того, что согласен с доводами Севы, но он имеет на все это и собственное мнение, даже более решительное, нежели у него. А следовательно, он уже дорос до уровня «Червонных валетов».
Долгоруков оценил фразу Ленчика. Ведь, помимо того, Ленчик набрался у бывших «червонных валетов» мастерства и изящества в проведении махинаций и афер, он стал более-менее грамотно разговаривать и вообще стал более интеллигентен, что ли… Изменение поведения и характера выражалось не в наличии у него пяти костюмов наивысшего качества, трости с перламутровым набалдашником и едва не десятком отличнейших шляп «Хомбург», но чем-то иным, для выражения чего не имелось подходящих слов. Ну, да и пес с ними…
Молчание нарушил Сева.
– Лука – убийца, – жестко произнес он. – Ему ничего не стоит завалить человека, ежели он будет стоять у него на пути…
– Знаю, глаз у него дурной, – ответил Ленчик, приготовившись к основной части разговора, который завел Долгоруков. Ведь все это покуда была лишь прелюдия…
– Я был должен тебе это сказать, поскольку намерен поручить тебе роль в финале, – посмотрел на Ленчика Всеволод Аркадьевич. И добавил: – Центральную роль…
– Слушаю тебя, – сказал Ленчик. И, как любит выражаться в своих «злободневных» романах плодовитый писатель Боборыкин, «весь обратился во внимание»…
* * *
– …Все, как ты мне и говорил, – продолжал рассказывать о своих похождениях Ленчик, с восхищением поглядывая на Севу. План Всеволода Аркадьевича исполнился в точности и как бы сам собой. Вот что значит продумать все до мелочей.