Занимаясь методами исследования физики, Сергей Львович проводил незримую линию к своему потерпевшему крушение методу в химии, который он пристрастно и сурово проверял, ища оправдания себе.
Большинство из сидевших в зале было знакомо с докладом по рукописи. Всем, с кем беседовал Ванин до конференции, в том числе и Ремизову, секретарь парткома особенно рекомендовал еще раз, вдумчиво и неторопливо, прочесть книгу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которая, сказал он, должна быть не только настольной книгой каждого коммуниста, но и руководящей во всей его деятельности.
Аркадий не ставил себе задачей проникнуть глубоко, осмыслить все детали и частности теоретической ткани доклада. Знания, полученные им в институте, разумеется, не были законченными и всеобъемлющими. Но они давали основы, позволяющие ему ориентироваться в смежных науках. Не имея необходимой широкой специальной эрудиции физика, Аркадий все же достаточно знал предмет физики в том смысле, что в самых сложных ее вопросах умел схватить основную мысль.
При первом чтении доклад показался Аркадию вполне благополучной работой ординарного автора. Аркадий прочел второй раз, третий — и насторожился.
«Почему он ни одной мысли не доводит до вывода? Все эти теоретические построения теряют смысл, если они не приводят к решению. Где же они, эти решения?»
Желая проверить себя, Аркадий пошел к профессору Ильинскому. Тот окончательно уверил Аркадия, что его вывод о работе Недосекина правилен.
Недосекин рассказывал о том, какими путями шли физики к открытию строения звезд, структуры атома, пониманию природы света и так далее. Изобрели тончайшие приборы, позволившие преодолеть ограниченность наших органов чувств. Но существуют ведь известные законы физики, согласно которым и приборы влияют на изучаемый процесс. Теоретический анализ этого явления привел физиков к так называемому соотношению неопределенности, которое утверждает: невозможно одновременно сколь угодно точно измерить положение и скорость элементарных частиц.
«Да, для объяснения законов движения бестраекторных квантовых частиц классическая механика Лагранжа недостаточна, — думал Аркадий. — Почему же он об этом не говорит? Наоборот, старательно доказывает «абсолютную» достоверность механики Лагранжа. А сам не сумел применить ее полностью. Докладчик забыл или не знает, что еще Энгельс высмеял материалиста-метафизика Дюринга, который
«направо, налево, по сложнейшим вопросам науки вообще и исторической науки в частности, бросал словами: последняя, окончательная, вечная истина».