(Пекуровская А. Когда случилось петь С. Д. и мне. СПб., 2001. С. 58)
Андрей Арьев:
Когда мы учились на филфаке, мы вдруг сделали для себя удивительное открытие. Оказалось, что в нашей подцензурной, замордованной литературе еще существуют хорошие писатели. Причем не только мэтры, живущие в Комарове или в Переделкине (такие как Ахматова и Шкловский), но и наши сверстники. Мы увидели, что в городе по-прежнему есть поэзия. В разных кафе, домах культуры, в Университете без конца проходят поэтические соревнования. Появились Глеб Горбовский, Александр Кушнер, Виктор Соснора, потом их всех догнал Иосиф Бродский. Все разные и все очень талантливые. Начинался какой-то новый период в истории нашей литературы, и мы могли принять в этом непосредственное участие. Для Сережи было очень важно, чтобы эта слава его не миновала. Сначала он сам пытался стать поэтом, все его армейские письма наполнены стихами.
Ася Пекуровская:
Если можно говорить о таком явлении, как «литература шестидесятых» прошедшего сквозь смех и слезы столетия, то, едва сославшись на «время», необходимо тут же уточнить «место», причем уточнить со всей интимностью, ибо речь должна пойти не о России вовсе и даже не о Невском проспекте, а, если позволите, о «Восточном ресторане», заведении питейном с элементами кулинарии высшего, по нашим, российским стандартам, пилотажа. Однако несмотря на неотделимость наших литературных амбиций от всего, что могло быть выпито, разжевано и переварено, вовсе не за это «Восточный ресторан» вошел в нашу жизнь.
(Пекуровская А. Когда случилось петь С. Д. и мне. СПб., 2001. С. 62)
Владимир Уфлянд:
Сережа не очень любил рестораны. И Сайгон, кстати, тоже терпеть не мог. Он говорил, что там только кофе и какие-то хиппи. «Восточный ресторан», располагавшийся внизу гостиницы «Европейская», был исключением. Туда мы ходили действительно часто.
Ася Пекуровская:
В круг друзей, связанных встречами в «Восточном», входили, как было сказано, Сережа Вольф, Андрей Битов, Володя Марамзин, Володя Герасимов, Миша Беломлинский, его жена Вика, впоследствии ставшая моей подругой, Ковенчуки, приятели Беломлинских, Глеб Горбовский, а также всегда элегантный, всегда женатый на ком-то новом и загадочном, галантный без нужды в стеганом картузе с козырьком, любимец прекрасного пола и его же покоритель, ученый-физик Миша Петров.
(Пекуровская А. Когда случилось петь С. Д. и мне. СПб., 2001. С. 64)
Роман Каплан:
Это было самое популярное место в городе — ресторан, где каждый день собиралась более или менее одна и та же компания. Денег у нас, конечно, было мало. Но жизнь тогда была очень дешевая, можно было спокойно поужинать за два рубля. Так что нам всегда хватало на сухое вино и на всякие закуски. А если вдруг не хватало, мы могли оставить в залог часы, например, или документы.