Игорь Ефимов, писатель, издатель:
Пошлость и рутина, которую удавалось прикосновением иронии превратить в искусство, ненадолго веселила. Но из пошлости и рутины соткана жизнь человеческая. Если ты не умеешь уживаться с ними, ты обречен на непрерывное страдание. Здесь, мне кажется, и таится источник постоянной довлатовской горечи. Горечь эта была тем более искренней, что он и к себе был беспощаден. И лирический герой его опубликованных повестей и рассказов, и он сам — герой его устных историй — всегда были объектом постоянных насмешек, порой весьма жестоких. Так же беспощадно требователен он был и к своему литературному стилю.
(Ефимов И. Неповторимость любой ценой // Малоизвестный Довлатов: Сборник. СПб., 1995. С. 448)
Лев Лосев, поэт:
Сюжеты его просты, «как в жизни». Он говорил: «Я особенно горжусь, когда меня спрашивают: „А это правда было?“ или когда мои знакомые и родственники добавляют свои пояснения к моим рассказам, уточняют факты по своим воспоминаниям — это значит, что они принимают мои измышления за реальность».
(Лев Лосев. Русский писатель Сергей Довлатов // Довлатов С. Собрание сочинений. В 3-х т. СПб., 1993. Т. 3. С. 367)
Главная сила молодой литературы — легкая кавалерия — поэты и рассказчики. Лидеры нового поколения — прозаики Василий Аксенов, Анатолий Гладилин, поэты Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина.
В Ленинграде у молодых литераторов возможностей меньше, хотя именно в это время выходят первые рассказы Андрея Битова, Виктора Голявкина, Виктора Конецкого. Но руководство Ленинградского отделения Союза писателей по-прежнему состояло из людей исключительно осторожных и связанных круговой порукой. В двух толстых ленинградских литературных журналах, «Неве» и «Звезде», предпочитали печатать что-нибудь о передовых докерах, фронтовых подвигах и сельских буднях.
Однако нельзя сказать, что Довлатову не повезло: вернувшись из армии, он оказался в самом центре литературной жизни тех лет. Молодые гении тогдашнего Ленинграда — блестящее поколение. Поэты Иосиф Бродский, Евгений Рейн, Анатолий Найман, Глеб Горбовский, Виктор Соснора, Александр Кушнер, прозаики Андрей Битов, Борис Вахтин, Рид Грачев, Валерий Попов… Однако Довлатов младший в компании, и среди этих официально или негласно признанных литераторов ему неуютно. Когда ему предложили вступить в неофициальную, но влиятельную группу прозаиков «Горожане», для молодого Довлатова это был триумф: коллеги, товарищи по поколению, его признают.
Литературная группа начинает свою историю в 1964 году, когда писатели Борис Вахтин, Владимир Губин, Игорь Ефимов и Владимир Марамзин подготовили коллективный сборник прозы «Горожане», а заглавие книги стало названием группы. Все авторы сборника к тому времени уже печатались и так или иначе принимали участие в официальной литературной жизни, то есть вполне могли рассчитывать на нормальную писательскую карьеру. Однако они приняли рискованное решение заявить о себе как о независимой литературной группе — явление, не виданное в Ленинграде с двадцатых годов, со времен «Серапионовых братьев». Несмотря на то, что ничего идеологически запретного в сборнике не было, а предисловие к нему написал известный писатель Давид Яковлевич Дар, издать его не удалось. Хотя по отдельности писатели продолжали публиковаться, их коллективный сборник не вышел. Дальнейшая судьба участников несостоявшегося сборника складывалась по-разному, но общим сюжетом стала очевидная взаимная несовместимость с системой: проза рано умершего Бориса Вахтина по-настоящему стала известна читателю лишь в девяностые годы. Владимир Марамзин подвергался преследованиям, затем был арестован и впоследствии эмигрировал. За границей оказался и Игорь Ефимов, переселившийся в США. Владимир Губин остался в СССР и был обречен на двадцатилетнее литературное молчание.