Валерий Попов:
Мы тогда готовились стать писателями и очень внимательно искали для себя достойный пример. Для нас им стала Вера Панова.
Помню, я увидел ее на премьере спектакля «Проводы белых ночей» по ее пьесе. Во время антракта в фойе ходила маленькая аккуратная женщина в сопровождении своей свиты. Казалось бы, ничего особенного в ней не было, но чувствовалось, что Панова источает какую-то невероятную невидимую силу. Что нас, молодых писателей, в ней привлекало? Во-первых, ее талант, ее литературная мощь, которая не вызывала никаких сомнений. Во-вторых, колоссальная внутренняя свобода и независимость. Панова, как настоящий писатель, понимала, что в литературе нужно постоянно делать подвижки, нужно все время говорить новое, нужно быть смелее, чем раньше, — иначе нет смысла писать. Ради этого она шла на самые опасные конфликты, считая, что без борьбы ей нельзя работать. Она умела не идти на поводу у власти, будучи лауреатом Сталинских премий, оставаясь в президиумах и комитетах. Панова ведь состояла в этой особой комаровской компании, которая создала себе отдельную несоветскую страну — страну успешных, талантливых, смелых и красивых людей. Я имею в виду Евгения Шварца, Анну Ахматову, актера Николая Черкасова. Вера Панова безусловно входила в этот особенный круг людей.
Валерий Воскобойников:
В те времена авторитет Веры Пановой был колоссальным. Когда ее парализовало, ей понадобились чтецы. Сын Веры Федоровны Борис Вахтин прекрасно знал Сережу, и, наверное, именно он предложил ему поработать у Пановой литературным секретарем. Довлатов должен был приезжать к ней два раза в неделю часов на шесть и читать вслух книги. Если я не ошибаюсь, за это он получал примерно сто рублей в месяц. Сережа очень ценил эту работу еще и потому, что ему с Верой Федоровной было необычайно интересно. Благодаря ей он перечитал огромное количество литературы, в том числе и философские труды, до которых, как он мне сам признавался, у него бы иначе вряд ли когда-нибудь дошли руки. Сережа удивлялся: как это Вера Федоровна не засыпает, слушая его чтение? Ведь многие книги (например, роман «Волшебная гора» Томаса Манна) довольно трудно воспринимать лежа. Кроме того, Вера Федоровна была в это время неформальным лидером в ленинградской литературе и человеком весьма оригинального ума. Здесь надо отметить, что у Сережи было одно не очень приятное качество: он обожал злословить и сплетничать. Это, кстати, уже в Штатах стало причиной его ссоры с глубоко порядочным человеком Игорем Ефимовым, который, будучи издателем, по сути дела, ввел Сергея в мировую литературу. Оставаясь у меня ночевать, Сережа мог несколько часов подряд рассказывать мне малоприятные вещи о своих ближайших друзьях (я представляю, что он им говорил обо мне!). Но про Веру Федоровну Довлатов не сказал ни одного плохого слова. Его уважение к ней было бесконечно.