Трон унаследовал брат Генриха II Франциск, но он правил лишь до 1560 года. К власти под надзором Екатерины Медичи пришел ее четырнадцатилетней сын Карл. Во время его царствования должна была начаться война против гугенотов.
В первой половине 1561 года в Салоне была тишь, гладь и Божья благодать. Мишель де Нотрдам, после того как исполнилось его пророчество, оказался на вершине своей славы. В домашнем кругу он, однако, старался сохранять прежний образ жизни. В колыбели лежала дочь Диана. Он знал, что более у него не будет детей. Богатство увеличилось и благодаря изданию книг Нострадамуса; среди простых провансальцев он считался достаточно обеспеченным человеком.
Тем не менее Нострадамус никогда не забывал о милосердии, но он творил добро молча. Женетт Тесье был соучастником в его добрых делах…
Летом 1561 года в одну из теплых ночей Мишель неподвижно сидел на бронзовом стуле, и вдруг ему показалось, что он увидел в северной части небосвода вспышки света…
* * *
Через семь дней после этого видения небо в стороне Авиньона потемнело от пыли. Между Сен-Реми и Салоном все пришло в смятение: королевская армия обрушилась на город.
— Это значит, что гугеноты устремятся на юг! — тяжело дыша, сказал Женетт Тесье, с побледневшим лицом появившись в доме Нострадамуса. — Екатерина Медичи поклялась уничтожить гугенотов и бросила сюда армию во главе с графом Крюссолем! Ради Бога, Мишель! Неужели безумию и кровожадности никогда не будет конца?!
— Ты знаешь это не хуже меня, — ответил Мишель.
Вслед за Тесье вошла Анна с дочерью, усадила девочку себе на колени.
— Мишель! Ты ничего не скажешь?
— Беспокоиться надо не вам, а графу и его клевретам, — сказал Нострадамус. — Вы ничего не бойтесь! Войско уйдет через несколько дней. Но что потом случится в Эксе, это дело графа. Разумеется, он вызовет меня к себе…
— Но гугеноты?! — настаивала Анна. — Они ведь мужественные и честные люди. Не мог бы ты как-нибудь повлиять на графа? Ты такой знаменитый! Он будет рад тебя послушать!
Нострадамус рассмеялся.
— Если бы у него было такое же доброе сердце, как у тебя, тогда конечно, — сказал он, обняв жену, но тут же внезапно снова отпустил. Он поднялся на верхний этаж, и, словно ища защиты, уселся на свой бронзовый стул: ему хотелось бежать, но он знал, что от самого себя скрыться невозможно…
На следующий день все произошло, как и предсказал Нострадамус: граф Крюссоль послал в квартал Ферейру лейтенанта. Пришедший офицер потребовал, чтобы Нострадамус немедленно явился к королевскому военачальнику:
— Его милость будет весьма великодушен, если услышит от вас то, что желает услышать, — сделал он ненужный комментарий.