Она не видела Джефри с самого завтрака и не знала, спустился ли он в гостиную. Желая разделить с ним восторг этого вечера и, решив, что в ее интересах поймать его, пока какой-нибудь новый проект не отвлек его внимание, она обогнула дом и подошла к веранде. Оберегая пышные юбки от кустарников, окаймлявших дорожку, она поднялась на веранду по широким каменным ступеням и подошла к ярко освещенным окнам с отдернутыми бархатными шторами. Бросив взгляд в гостиную, она ошеломленно остановилась, и мучительная гримаса исказила ее лицо.
Ее красивый муж стоял перед камином, увлеченный беседой не с кем иным, как с мисс Шэрон Бартли-Бейкон. Роза прижала пальцы к губам, унимая их дрожь. Итак, те, кому лучше бы оставаться в Лондоне, в конце концов, покинули его.
Бриллианты сверкали на белой груди Шэрон и в ее ушах, подмигивали с изысканной вышивки лифа платья. На менее красивой женщине это выглядело бы вульгарно, но Шэрон была ослепительна. Она засмеялась какому-то, видимо, очень забавному замечанию Джефри и игриво подняла руки, поправляя его и без того безупречный галстук. Леди Лавиния царственно восседала на атласном диване, одобрительно глядя на красивую пару. Роза резко отвернулась, сжимая кулаки, зашелестели юбки из жесткой тафты.
— Эта старая ведьма, должно быть, загнала до смерти не одну упряжку, чтобы поспеть в Шенстон к ужину, — проговорила она. — Ну, мне можно не спешить: Джефри точно в гостиной! И совершенно явно не занят документами! Ему также совершенно безразлично, что его жена еще не появилась.
Слезы жгли ее глаза. Неожиданно она почувствовала себя ребенком, играющим взрослую в платье из травянисто-зеленой тафты, надетом совсем недавно для обольщения мужа. Она застенчиво поддернула лиф повыше, прикрывая полуобнаженную грудь. Ох уж эти лорды и леди бомонда! Они все так уверены в себе и своих правах, данных им обществом и титулами! Так уверены, что не находят времени взглянуть с высоты своих аристократических носов на тех, кого считают ниже себя! Роза кипела от негодования и обиды.
Растеряв собственную уверенность в себе, со свинцовой тяжестью в сердце, она прошла по веранде к маленькой боковой двери и незаметно вошла в дом. Вот и разрушены все надежды на сладостный медовый месяц и редкий шанс побыть наедине с Джефри. Вот и украдено время, отведенное ей на то, чтобы зародить и укрепить в муже любовь и преданность. В сопротивляющемся муже, необходимо добавить. Он может сколько угодно повторять, что ему ненавистно общество Шэрон, но его поведение в отсутствие жены говорит о другом. Он просто хотел, чтобы мать оставила его в покое. И чтобы Шэрон не претендовала на его титул и богатство. Но ее пылкие проявления страсти были ему весьма приятны.