— Какая досада, — съехидничал Хукер. — Сами ничего сделать не могут, и технической службы им скоро не видать.
Родригес захлопнул телефон и еще раз огляделся вокруг. Потом уставился прямо на нас, и мое сердце замерло, прежде чем он отвел взгляд.
— Он нас не вычислил, — поделилась я.
— Может, они не первые в списке громил.
— Да уж, они двух человек убили. Возможно, трех. Представь, сколько народу бы они положили, будь они на вершине хит-парада.
— По меньшей мере, больше трех, — согласился Хукер.
Родригес провел ладонью по голому черепу и снова посмотрел на часы. После короткого разговора Родригес устроился за рулем, а конечлен Лукка вернулся в торговый пассаж.
— Разделяй и властвуй, — процитировал Хукер. — Легче их обработать по одному. Давай, шевелись.
Мы вышли и проследовали к «таурусу». Хукер вынул оружие, а другой рукой взялся за ручку двери. Рывком распахнул дверь и наставил пушку на Родригеса.
— Выходи, — приказал Хукер.
Родригес взглянул на него, потом перевел взгляд на пистолет.
— Нет, — коротко ответил громила.
— Что значит «нет»?
— Не выйду.
— Не выйдешь — застрелю.
Родригес таращился снизу на Хукера:
— Черта с два. Ты не стрелок. Спорим, ты никогда не стрелял.
— Я охочусь, — возразил Хукер.
— Да неужели? И на кого, на кроликов?
— Иногда.
Я чуть не скривилась:
— Отвратительно.
— Женщинам не понять, что такое охота, — сказал Родригес Хукеру. — Нужно иметь яйца, чтобы охотиться.
Я закатила глаза.
— А теперь, когда вы, двое охотников на крупную дичь, нашли друг друга, как насчет того, чтобы выйти из машины?
— Забудь, — коротко заявил Родригес.
— Ладно, — я повернулась к Хукеру. — Застрели его.
Хукер распахнул глаза:
— Сейчас? Здесь?
— Сейчас! Просто нафиг застрели его.
Хукер огляделся вокруг:
— Здесь же люди…
— Мне уже осточертело, — заявила я. — Дай-ка мне пистолет.
— Нет! — воскликнул Родригес. — Не давай ей оружие. Я выхожу. Боже, она чуть не убила Лукку упаковкой с содовой.
Мы с Хукером отступили на шаг, и Родригес вылез из машины.
— Руки на капот, — скомандовал Хукер.
Родригес повернулся и положил руки на машину, я прощупала его сверху вниз. Вынула оружие из наплечной кобуры, пистолет, пристегнутый к лодыжке, и мобильник.
Зазвонил телефон у Хукера.
— Да? — ответил он. — Угу, угу, угу. — Он переминался с ноги на ногу. — Угу, угу, угу. Да без проблем. Я буду там. Готов уже сесть в самолет.
— Кто это? — спросила я, когда он закончил разговор.
— Скиппи. Хотел удостовериться, что я помню о званом обеде. Сказал, что обвинение в убийстве меня не освобождает от него.
Было воскресенье, и Скиппи наверно уже в Нью-Йорке, готовится для недельной рекламной компании с десяткой победителей НАСКАР. И законным образом беспокоится, почему в Уолдорфе у него по комнатам попрятано только девять парней. Наверно, в этот момент его большие пальцы порхают над «БлэкБерри», набирая статью в защиту нас с Хукером, которую можно тиснуть в средства массовой информации по первому требованию.