Таис Афинская (Ефремов) - страница 11
— Почему вас зовут файномерис — показывающими бёдра? — удивился Птолемей.
— Покажи им, как должна быть одета спартанка по законам своей страны, — сказала Таис, — твой старый пеплос висит у меня в опистоцелле с той поры, когда мы разыгрывали сцену из Кадмийских преданий.
Эгесихора молча удалилась внутрь дома.
Неарх следил за ней, пока она не скрылась за занавесью, и отстранился от тяжёлой руки Птолемея, легшей ему на плечи.
— «Много странных даров посылает судьба», — пропел насмешник Гефестион, подмигивая Птолемею. Он обнял застенчивую Наннион, шепча ей что-то. Гетера зарделась, послушно подставив губы для поцелуя. Птолемей сделал попытку обнять Таис, подсев к ней, едва Александр отошел от неё к столу.
— Подожди, увидишь свою богиню, — отстранила его она. Птолемей повиновался, удивляясь, как эта юная девушка умеет одновременно очаровывать и повелевать.
Эгесихора не заставила себя ждать, явившись в белом длинном пеплосе, полностью раскрытом на боках и удерживавшемся только узкой плетеной завязкой на талии. Сильные мышцы играли под гладкой кожей, толстыми квадратиками окаймляли срединную борозду живота, углубляя ее. Распущенные волосы лакедемонянки струились золотом по всей спине, закручиваясь в пышные кольца ниже колен, и заставляли ещё выше и горделивее поднимать голову, открывая крепкие челюсти и мощную шею. Она танцевала «танец волос» — Кометике — под аккомпанемент собственного пения, высоко поднимаясь на кончиках пальцев, и напомнила великолепные изваяния Каллимаха — спартанских танцовщиц, колеблющихся как пламя и, кажется, вот-вот взлетящих в экстатическом порыве оторваться от почвы, которой они едва касались.
Вздох общего восхищения приветствовал Эгесихору, медленно кружившуюся в сознании своей красоты.
— Поэт был прав! — Гефестион оторвался от Наннион, получив ревнивый укоряющий взгляд. — Как много общего с красотой породистой лошади и её силой!
— Андраподисты — похитители свободных — хотели однажды захватить Эгесихору. Их было двое — зрелые мужчины… но спартанок учат сражаться, а они думали, что имеют дело с нежной дочерью Аттики, предназначенной жить на женской половине дома, — рассказывала Таис.
Эгесихора, даже не раскрасневшись от танца, села к Таис, обняв подругу и нисколько не стесняясь жадно глядящего на её ноги Неарха.
Александр нехотя поднялся.
— Хайре, критянка. Я хотел бы любить тебя, говорить с тобой, ты необычно умна, но я должен идти в Киносарг — святилище Геракла. Мой отец приказал прибыть в Коринф, где будет великое собрание. Его должны выбирать главным военачальником Эллады, нового союза полисов, конечно, без упрямой Спарты.