— Эй. — Она щелкнула пальцами у его глаз. Он посмотрел ей в лицо. — Я стараюсь быть любезной, а ты уставился на мою грудь. И люди еще удивляются, почему я одеваюсь так, как одеваюсь.
Она права. Это совершенно недопустимо. Он ведет себя так, словно увидел женскую грудь в первый раз.
— Извини, — произнес Адам. — И нет, я не хочу поговорить.
Она вздохнула:
— Ладно. Но если передумаешь, я к твоим услугам. Просто позвони.
— Не передумаю.
— Знаешь, тебе не повредит, если ты немного повеселеешь. Ты слишком серьезен. Это сказывается на здоровье.
— Значит, увидимся на следующей неделе? — спросил Адам, желая прекратить этот странный разговор. Кэти, похоже, обладает неприятной способностью видеть его насквозь.
— Да. До следующей недели.
Она пошла к своему пикапу, чуть покачивая бедрами, а ветерок развевал локоны девушки. Любому уже по походке станет ясно, что у нее есть характер.
И вдруг он вновь представил ее обнаженной. Что бы Кэти стала делать, если бы он вошел в ее комнату, обнял…
— Сэр? — обратился к нему Рис, и Адам сообразил, что шофер стоял рядом, держа для него дверцу, и слышал весь разговор. — А она — хороша, правда? Она очень красивая, да?
— Да.
Рис больше ничего не сказал, но по его лицу было понятно: надо быть слепым евнухом, чтобы не увидеть, насколько она зажигательна. Но Адам меньше всего хотел, чтобы его шофер думал, будто он увлекся женщиной, которую нанял в суррогатные матери. Существуют границы, за которые мужчина не должен заходить даже в мыслях.
И это как раз тот самый случай.
* * *
Кэти считала, что неделя будет тянуться долго, однако она не заметила, как снова оказалась в Эль-Пасо. Адам позвонил за несколько дней и предложил ей провести ночь в его доме, чтобы не совершать двухчасовую поездку в решающий день. Но Кэти отказалась. Почему-то ее тревожила перспектива спать с ним под одной крышей. Не то чтобы она боялась Адама… Просто ей было не по себе. Но сегодня выбора нет.
Мама предложила отвезти ее в Эль-Пасо, побыть с ней во время имплантации, а потом доставить домой. Ей тоже не нравилось, что Кэти проведет сутки в доме Адама, но врач предписал Кэти после процедуры строгий постельный режим.
Адам по-прежнему жил в огромном роскошном уродливом доме, который, по мнению Бекки, был им необходим. В этом доме они могли бы разместить целую толпу детишек, и еще осталось бы место. Кэти нежно любила сестру и была уверена, что та — великолепный дизайнер, но не могла не признать, что Ребекка, по-видимому, не понимала: чем меньше, тем лучше.
Кэти остановила пикап у парадной двери, рядом с украшенным херувимами фонтаном, и подумала, что он здесь не к месту. Взяв сумку со своими вещами, она вышла из машины. Дверь открылась прежде, чем она успела позвонить. На пороге стояла экономка Адама, пожилая женщина с добрым морщинистым лицом. Кэти смутно помнила ее со дня похорон Бекки.