Та же картина с фондами прямых инвестиций. Принцип их деятельности не нов, он был озвучен в получившей большой резонанс статье Майкла Дженсена[58] «Закат публичной корпорации», напечатанной в номере Harvard Business Review за сентябрь-октябрь 1989 года.
Дженсен писал, что публичные корпорации, которые в течение столетия были основным двигателем экономического прогресса в Соединенных Штатах, перестали быть полезными для многих секторов экономики и отходят на второй план, и предсказывал, что мотивированные менеджеры, владеющие солидными долями в компаниях и, соответственно, участвующие в потенциальных рисках и прибылях, будут работать с большей эффективностью. Идея Дженсена поначалу казалась экстравагантной, но сегодня на нее работают деньги (покупательная способность фондов прямых инвестиций — около 2 триллионов долларов), громкие имена (за последние годы фонды приобрели и сделали непубличными такие компании, как Hertz, Duncan Brands, Universal Orlando, Equity Office Properties Trust, Dominos Pizza, Staples, J. Crew Group, Neiman Marcus, RJR Nabisco и Toys ‘R’ Us) и та солидная респектабельность, что приходит только с настоящим успехом. Джордж Буш-старший, бывший госсекретарь Джеймс Бейкер и бывший британский премьер-министр Джон Мейджор работают советниками в Carlyle Group, одном из самых успешных фондов прямых инвестиций, а бывший губернатор Массачусетса и один из претендентов в кандидаты в президенты США от республиканцев в 2008 году Митт Ромни — один из основателей другого, Bain Capital. Волшебное очарование прибылей, получаемых фондами прямых инвестиций, так велико, что сейчас самые умные и пробивные выпускники бизнес-школ толпами текут не в инвестбанки, а в эти фонды. Не в силах устоять перед запахом таких денег, гиганты вроде Goldman Sachs тоже входят в игру, несмотря на то что в некоторых случаях они оказываются непосредственными конкурентами собственных клиентов.
Если отбросить красивые слова, то цели у фондов прямых инвестиций те же, что у корпоративных рейдеров и королей мусорных облигаций двадцать лет назад: покупать по бросовым ценам неблагополучные компании, реорганизовывать управление, выделять перспективные направления в отдельный бизнес, если есть что выделить, и продавать с огромной прибылью. Майкл Милкен хотел того же самого, но Милкену, в отличие от его современных коллег, приходилось действовать по большей части при ярком свете дня, а превращение публичных компаний в частные освобождает новых владельцев от необходимости раскрывать значительную часть информации, включая масштабы их собственных посягательств на корпоративную кубышку.