Ее не было на переднем крае, откуда поступали данные визуальной разведки, материалы о результатах ночных поисков, протоколы допроса пленных и перебежчиков. Не принимала она участия и в разведывательных полетах над территорией врага, которые давали тысячи метров фотопленки, требовавшей тщательной расшифровки. Но в руки Сибирцева все чаще попадали материалы дальней разведки, и он незаметно для себя утвердился во мнении, что в числе этих данных, авторы которых скрывались под номерами, могли быть и такие, которые добывала Марина. Особенно удачливым разведчиком считался номер 2-Зет, передававший сведения из глубокого тыла противника. И Сибирцев с каким-то странным трепетом ожидал данных этого неведомого разведчика, перемещавшегося по вражеской земле.
Однажды радиостанция этого разведчика замолчала. Сибирцев трое суток не ложился спать, ожидая позывных, но их не было. Масленников, вызвав майора на очередное собеседование, взглянул на него и отослал спать.
Однако майор пошел не домой, а к радистам. Всю ночь он провел в аппаратной, надеясь на чудо — вдруг 2-Зет заговорит в неурочное время.
Но волна была мертва, хотя один из аппаратов был все время настроен на нее. Утром в аппаратную зашел Масленников, увидел Сибирцева и отругал за невыполнение приказания. Однако даже в гневном голосе подполковника Сибирцев неожиданно уловил сочувствие.
Следующие три дня Сибирцев самозабвенно работал. Подполковник почти не встречался с ним. От него приходил ординарец, забирал данные и исчезал.
Однажды утром ординарец перехватил Сибирцева у входа в штаб и пригласил к подполковнику. Сибирцев вдруг почувствовал, как у него ослабли ноги. Он прислонился к косяку двери, постоял немного и последовал за солдатом.
Когда он вошел в кабинет, Масленников молча протянул ему расшифрованную сводку из квадрата 39Г. Этим шифром обозначался район города Дойчбурга, находившегося далеко в тылу немецкой оборонительной линии. Район этот неизменно интересовал штаб, но до сих пор, кроме сводок авиаразведки, никаких данных оттуда не поступало.
Еще не дочитав сводку, Сибирцев взглянул на позывные разведчика. 2-Зет! Сибирцев покачнулся и, забыв спросить разрешения у подполковника, косо сел в кресло. Масленников нахмурил кустистые брови, но промолчал. И это молчание почему-то еще больше утвердило предположение Сибирцева, что в его руках шифровка Марины. Она жива.
— Немедленно проанализируйте данные! — строго приказал Масленников. Но даже за этой строгостью Сибирцев почувствовал искреннюю радость.
Он бросился к себе. Снова и снова перечитывал слова сводки и видел за ними опасности, страдания, полные тревог дни и ночи. Видел лицо Марины. Теперь он знал, что она жива и здорова.