Солдаты разбивали палатки. Чайханщики и их добровольные помощники, гремя пиалами на подносах, обносили гостей горячим чаем. Во дворах, негромко мыкнув, падали под острым ножом бараны, пахло пловом и шашлыком — это дехкане, по призыву своего старейшины Атабаева, готовили угощение. К Малышеву подбежал Севостьянов, доложил: палатка разбита, телефон поставлен, уха и жареная форель готовы…
Подошли лейтенанты Карцев и Золотов. Происшествий в дороге не случилось. Узости устранены. Бульдозеры и экскаваторы могут пройти, — конечно, осторожно. Встретили несколько бригад дорожных рабочих, которые будут продолжать расширение полотна. Им приданы пятеро минеров с запасом взрывчатки.
Уразов, с любопытством наблюдавший, как слаженно переходил батальон с колес к оседлой жизни, спросил:
— Когда сможете приступить к работе, капитан?
Малышев посмотрел на часы: было двадцать два сорок. Конечно, солдатам надо поесть. Но они понимают, что от них ждут действий. И ответил:
— Можем приступить через пять минут. Разрешите отдать необходимые распоряжения.
Уразов отступил в сторону. Малышев отправил лейтенанта Золотова наводить мост через бывшее русло реки, попросил Карцева вызвать сигнальщиков с флажками, поставить прожекторные установки по берегу и осветить плато, разбить минеров на пятерки, снабдить инструментами. Самому догнать комиссию на плато. Там Малышев будет размечать места будущих минных галерей.
Распорядившись, Малышев пошел в темноту. Следом двинулись сигнальщики, члены комиссии, вооруженные инструментом саперы, а за ними подалась и вся толпа кетменчи, ожидавшая на площади.
Легкий на ногу Карцев догнал Малышева на самой окраине плато. Солдаты, врассыпную поспевавшие за ним, несли охапки сигнальных флажков. Приноровившись к походке командира, Карцев спросил:
— Что решили?
— Будем прокладывать канал направленным взрывом. Длина — тысяча девятьсот метров. От завала минные галереи пробиваем мы, ниже встанут колхозники. Но к каждой бригаде надо прикрепить одного-двух минеров. По всей трассе протяните телефонную связь. Один аппарат установите в райкоме партии, один — в штабной палатке, один — в моей. Сейчас разметим шурфы и начнем.
В это время в спины им ударил свет прожекторов. Все ущелье словно вспыхнуло.
Офицеры оглянулись. В русле реки засверкали озерца, в них серебряными ножами запрыгала вспугнутая светом рыба, и ребятишки, пораженные этим светом среди ночи, с визгом бросились к сверкающим озерцам, полезли в воду в штанах и халатах, выхватывали мгновенно гаснущие без воды серебряные клинки форелей. А взрослые, деловито засучив штаны выше колен, с поднятыми на плечи желобчатыми лопатами и кетменями, переходили эти озерца вброд или обходили по камням, и все это напоминало внезапную атаку на поле боя.