- А если мне покажется, что дело вовсе даже не закончилось, тогда что?
Я почувствовал, что разговор начал меня раздражать.
- Чего вам надо? Я мало заплатил? Назовите вашу сумму.
- Ты, правда, думаешь, что всё покупается деньгами? Или это он тебе подсказал? - она демонстративно посмотрела мне под ноги. Я проследил её взгляд, поизучал зазубренную ломаную тень, тянущуюся от моей ноги, вздохнул. Вообще-то, тень свою я контролировать уже научился, но дома частенько расслабляюсь, ну и вот...
- Я с ним договорился. Без вашего участия, между прочим.
- Ах, договорился. И о чём же, если не секрет?
- О том, что он ничего не делает без разрешения. На людей я теперь не кидаюсь, видений не вижу, голосов не слышу. Всё под контролем.
- Пожалуй, к могилам девяноста девяти процентов неожиданно умерших людей подошла бы эпитафия 'Он считал, что всё под контролем'. Ты считаешь себя исключением? То, что сидит в тебе, не может быть под контролем.
- С чего вы взяли? Сами же говорили, что ни с чем таким раньше не сталкивались!
- С того, что я чуть лучше тебя знаю правила этой игры. И если в ней один из игроков считает, что игра ведется в одни ворота, то он, вполне возможно, прав. Вот только перепутал ворота.
Раздражение начало потихоньку переходить в злость. Нет, ну чего ей надо?
- Чего вы хотите?
Аделаида усмехнулась.
- Изгнать из тебя духа.
Блин, тетя, не надо меня злить! Я ткнул когтем в самый центр стола, и, хотя я старался сделать это максимально аккуратно и осторожно, столешница все равно немедленно разломилась на три больших куска. Тарелки и столовые приборы полетели на пол, по кухне растекся аромат свежеприготовленных пельменей. Я перевел взгляд на Аделаиду - она уже не улыбалась - сидела, вжавшись спиной в холодильник, и смотрела на меня округлившимися глазами.
- А вот я не хочу, чтобы вы это делали, - спокойно сказал я, стряхнул со стула пару пельменей, вытер его полотенцем и сел. Аделаида молча сглотнула.
- Вы же сами говорили, что ваше ведьмовство - просто бизнес. А в бизнесе - клиент всегда прав. Разве у вас не так?
Лица Аделаиды потихоньку приобретало нормальный цвет и она уже не смахивала на гипсовую статую.
- Почему ты не хочешь от него избавиться? - спросила она хрипло и вцепилась обеими руками в свою сумку - похоже, ожидала, что я опять начну в ярости крушить мебель. Не, не дождется - я и стол-то ломать не собирался, просто сил не рассчитал. Слабые воздействия мне тяжело даются. Такой вот каламбур.
- Как это почему? А почему я должен от него избавляться? Жить он мне не мешает. И радоваться жизни - тоже. Зато сколько возможностей! Кем я был раньше? Да никем! Чуть больше, чем пустое место. Говорят, вот, 'винтик в машине' - брехня! Если из машины винтик вывинтить, рано или поздно что-нибудь плохое случится. А вот не работаю я там, где раньше работал - и что? Что-нибудь изменилось в мире? Да какой винтик!? Так, молекула. Максимум - бактерия. Где-то в пищеварительном тракте - вроде и не в самой жопе, но и до нормальных органов - как вплавь до Антарктиды. И существование её важно только ей самой и ровным счетом никому больше. Потому что ничего от неё, по большому счету, не зависит. Представьте кишечную палочку, которая узнала, что в мозгу раковая опухоль зреет и, если срочно не предпринять мер, через полгода весь организм загнется. И что? Что она может сделать? Ни-че-го!