Марат Казей (Морозов) - страница 5

— Так, — произнёс полушёпотом Михаил Павлович, — так… теперь можно… Марат, держи-ка! — протянул мальчику подрывную машинку, от которой тянулся электропровод к минам. — Когда скажу— крутнёшь ручку, как я тебя учил…

Поезд шёл на большой скорости. Рявкнул гудок паровоза, и почти в тот же миг Михаил Павлович крикнул:

— Давай, Марат!

Мальчик повернул рукоятку подрывной машинки. Короткая вспышка озарила платформы и стоящие на них орудия. Гул пронёсся по лесу.

Горячей воздушной волной Марата оттолкнуло назад. Но он не отрывал взгляда от железнодорожного полотна. Вагоны с грохотом катились под откос, натыкаясь друг на друга.

— Отходи! — прозвучала команда Михаила Павловича. Пробираясь цепочкой к условленному месту, партизаны отчётливо слышали вопли искалеченных фашистских солдат.

Радость не покидала Марата всю дорогу. «Сегодня и я отомстил им!» — думал мальчик, шагая за Михаилом Павловичем.

Михаил Павлович точно видел под талым снегом все лесные тропинки. Выбирал из них те, что вели к партизанскому лагерю. Под сапогами хрустел ледок. Подмораживало. Опять хотела взять верх зима. Но уже было видно: весна скоро осилит её.

И осилила!

* * *

В мае, когда Марат Казей отправился в новую разведку, берёзы стояли усыпанные зелёным пушком. Впереди ехал начальник разведки Михаил Ларин.

…Выехали на опушку.

— На-ка, глянь, — Ларин протянул свой бинокль пареньку. — У тебя глаза поострее…

Пока разведчики ехали лесом, заметно стемнело. Выехали на опушку леса. Марат сразу же залез на дерево. Ему удалось разглядеть лежащую впереди деревеньку. По всем приметам, фашистов в ней не было. Но всё-таки Ларин решил переждать в лесу и ночью пробраться в деревню.

Деревня, казалось, вымерла: ни звука, ни огонька. Но разведчики знали: тишина бывает обманчива, особенно ночью. Марат нащупывал гранаты за поясом. А бывалый конь его ступал осторожно.

Задворками партизаны подъехали к хате, которая ничем не выделялась среди других хат. Ларин постучал рукояткой плети в окно. Никто не ответил. Было слышно, как в хлеву вздыхал телёнок.

Постучали ещё. В темноте окна проплыл огонёк свечи.

Дверь отпер старик в холщовой рубахе. Не спрашивая, кто пожаловал к нему в такой поздний час, он пропустил гостей вперёд.

— Дед, на заре подымешь нас, — сказал Ларин старому белорусу, молча стоящему перед ним с огарком свечи. — Устали мы… Да и кони пусть передохнут. Ты уж покорми их чем-нибудь.

Хозяин кивнул. Марата неудержимо тянуло ко сну. Не раздеваясь, улёгся он на жёсткой лавке.

Лишь только закрыл глаза, как Ларин затряс его:

— Скорее! Фашисты!