– Так потому, что оно и есть непонятное! Мир под некрозом будто умирает. Не могу лучше описать. Некроз – и весь сказ.
– Ты еще говорил про симбиотов. Что ваш взвод направили против них. Кто они?
– А это такие вроде… Слышал про пастухов с-под Минска? Про тех, что прям с коровами со своими в полях живут, спят на земле, холода не боятся?
– Слышал, хотя не видел никогда.
– А лучше их и не видеть, бо кошмары будут сниться. Так вот, пастухи эти обсыпаны чем-то таким, вроде шелухой. Оно как растение. Крабов пустынных-то видел? Есть особая разновидность, редкая, у которых кустик на спине растет. Эти не здесь, под склонами Крыма обитают. Корни кустика в желудке у краба, он кормится тем, что краб переваривает, но при том, говорят, кустик этот крабу тоже полезен, помогает, как это… ориентироваться, короче, в пространстве. Потому что от него такие нити тянутся крабу прям в мозг, и когда ветер дует или там погода меняется, кустик это своими листьями ощущает и краб вслед за ним тоже. У краба с кустом, стало быть, симбиоз, так? И с этой шелухой минские пастухи тоже в симбиозе состоят. В каком – неясно, но как-то они друг другу полезны. Пастухи, заразы, ни холода, ни жары не боятся, убить их трудно невероятно – живучие очень, раны на них заживают быстро. Но с другой стороны, эта, – Тим Белорус коснулся виска костяшками пальцев, – психика у них, будем говорить, совсем иная. Нечеловеческая. Поступки их, на наш взгляд, странные, ходят они круглый год голыми и ведут себя… ну, не как люди. А все потому, что в симбиозе с этой шелухой, которая их обсыпала. Так вот, некоторые из тех, кто в некрозе побывал, не умирают, а такими же симбиотами становятся. Слово мудреное, я его от нашего взводного лекаря слышал. Ну и вот, мой взвод отправили с теми симбиотами воевать. Да только разгромили нас, потому что симбиоты, хоть и неумные, но безжалостные совсем и боли, как те пастухи, не ощущают. Убить их трудно. И еще такое чувство, будто ими всеми из одного места командуют, только без радиосвязи, понимаешь? – Тим Белорус посмотрел на Турана, и взгляд рыжего был непривычно серьезен. – Вроде у них один мозг на всех. И мозг тот совсем не как у людей. Не знаю, как такое возможно, но страшно было очень. В общем, всех наших перебили, а я уполз. Меня вы́ходили в одном селении, чуть на селянке не женился, но сбег от артельной жизни, не по мне это. А потом… что делать? В солдаты неохота назад, да и стали бы мне в Замке вопросы задавать: как получилось, что взвод погиб, а я спасся? Может, предал, с симбиотами сошелся? В общем, потом я всякими делами промышлял… Ну а ты, парень, как сюда попал?