– Где живой?! – рявкнул Макота с такой звериной яростью, что Бритву сила его голоса едва не унесла прочь по коридору, словно сухой лист.
– Там! – Бандит побежал к ведущей вниз лестнице, навстречу удивленным голосам и крикам.
Вслед за ним атаман миновал поднимающегося навстречу Дерюгу, который протянул к хозяину руку, но сказать ничего не успел – тот отпихнул его так, что помощник спиной врезался в стену и едва не упал.
– За мной! – крикнул Макота на бегу.
Что бы там ни случилось с машинами во дворе, кто бы ни напал на Дворец, он знал одно: шакаленок жив и недалеко!
В дверях, ведущих во двор, лежал человек в черных кожаных штанах с ярко-зелеными подтяжками.
– Хозя… – прохрипел он. – Ты верну… Хорошо…
В правый бок Чечени с близкого расстояния выстрелили из обреза – его сильно обожгло, дробь разворотила кожу и раздробила ребра.
– Кто напал?! – спросил Макота, склоняясь к нему, хотя и так знал ответ. – Шакаленок и фермеры?
– Шака… ленок, – подтвердил Чеченя. Рука его поднялась, скрюченные пальцы погладили атамана по щеке. – И ферме… ры. Ты пришел. Ты со всем разбе… все… решишь.
Он жалостливо улыбнулся.
– Хозя…
– Предатель, – бросил Макота, выпрямился и выстрелил Чечене в голову. Потом развернулся к подбежавшим Дерюге с Гангреной. – Назад в машины! Едем!
– Куда, хозяин? – крикнул Дерюга, когда Макота поспешил по коридору обратно в зал первого этажа. – Фермеров громить?
– С фермерами потом! Шакаленок рядом, я его видел! За ним!
* * *
После выстрела Белорус слегка оглох на левое ухо, к тому же кровь все никак не хотела останавливаться, и когда они вернулись в машину, рыжий был бледен, а руки у него тряслись. Пока Туран заводил мотор и выкатывал сендер из оврага, Крючок перемотал раны так, что голова Тима, казалось, стала вдвое больше.
– Бандюки внутри уже, – сообщил он, прижимая ладонь к скуле. – Щас за нами ломанутся.
Из-за тугой повязки нижней челюстью он ворочал с трудом и говорил невнятно, шамкая, как беззубый дед.
– Сволочи, всю красоту мне попортили. Или, может, я, наоборот, только краше стану, а?
– Ставро говорил: шрамы украшают мужчину, – откликнулся Туран, останавливая машину на краю оврага, боком ко Дворцу.
– Шрамы украшают мнение мужчины о себе. А мужчину украшают женщины, – возразил Белорус.
Туран повернулся к Крючку на заднем сиденье. Тот поднял пулемет с дырчатым кожухом, закрывающим большую часть ствола, и большим круглым магазином похожим на тот, что у «хорька». Привстав, Туран окинул взглядом Дворец, собрался было попросить Белоруса, чтобы достал бинокль, лежащий в кожаном кармане на дверце, но увидел знакомый силуэт в окне третьего этажа. На голове человека была широкополая шляпа.