В тот же миг, к столу подлетел бармен с двумя кружками пива и блюдцем с палтусом.
Вадим стал свидетелем, как бумажка в пятьдесят долларов, перекочевала из бумажника в руки бармена. Тот, поклонившись, оставил их вновь вдвоем.
- Ну, хватит, закрой рот. Неприлично! - огорошил Вадима фразой бомж, Меня зовут Элив. Тебя я знаю, Вадим.
- Элив? Ты иностранец?
- Не совсем. Из не очень далекой заграницы, - рассмеялся Элив, - хотя кто знает, - пробормотал он себе под нос, - все относительно.
- Ладно, Элив - Вадим не мог больше сдерживаться, - не знаю я кто там ты: новый русский, прикидывающийся бомжом или бомж, укравший кошелек нового русского, это в принципе не важно. Что тебе надо от меня? Мне уже на самом деле пора идти.
- Да, да конечно, - произнес Элив, отхлебывая пиво и откидываясь на спинку стула, - скоро ты будешь видеть сны. Точнее уже сегодня.
- Что? - Вадим покачал головой, - Нет, все-таки это точно сумасшедший, - решил он для себя. - Убежал наверно из психушки, и ограбил кого-то. Надо валить отсюда!
- Ладно, - Вадим решительно поднялся, - я ухожу.
С этими словами он направился к выходу. Уже открывая дверь на улицу, он обернулся еще раз. Его столик был пуст. Гостя нигде не было видно.
- Наверно в туалете, - решил Вадим для себя загадку исчезновения бомжа и успокоив себя этой мыслью, вышел на улицу.
Судя по кружащейся голове, и заплетающимся ногам, набрался он изрядно.
- Не хотел же брать последнюю кружку, - выругался про себя Вадим.
На улице дул промозглый, мокрый февральский ветер, пробиравший до костей. Застегнув, куртку под горло, и засунув руки в карманы, он побрел в сторону метро.
Путь до его станции метро, не вызвал осложнений и был относительно легким. Если не учитывать, конечно, что Вадима начало мотать во все стороны, или говоря простым языком - "развезло".
Однако это не помешало ему поймать машину, и быстро договорившись за "полтинник" с толстяком-водителем, отправиться в сторону дома.
Оказавшись в просторном салоне "волги", Вадим откинулся на спинку и прикрыл глаза. В машине, в приятно ласкающем тепле, струящимся от негромко урчащей печки, они закрывались сами собой.
Ехать было недолго, и через пятнадцать минут Вадим уже поднимался в лифте на свой седьмой этаж. Но, только он вышел из лифта, голова у него закружилась, и он провалился в глубокую темноту, внезапно обступившую его.
Тишину, наступившую вместе с темнотой, нарушил странный речитатив, на непонятном языке. Вадим открыл глаза и чуть не заорал, от неожиданности. Перед ним стоял грубо сколоченный деревянный стол, на котором были беспорядочно разбросаны исписанные листы желтой бумаги.