Теперь можно было не сомневаться — любой Распознающий да и всякий иной житель Долины при первой же встрече всадит в нее стрелу. Отныне она приравнена к диким зверям и Порченым насекомым. Ни одно двуногое существо не отнесется к ней как к человеку. С момента убийства Распознающего она — лишь временно живая мишень для стрел и копий.
Девица-изгой погрозила далеким фигуркам кулаком и углубилась в чащу.
ГЛАВА 9
Йарре посчастливилось найти ту самую голову богомола, которую припрятал мертвый Распознающий Сим. За годы, прошедшие со дня его страшной гибели, муравьи сожрали все до единого слабые места. Хитин оказался обглоданным, умытым многочисленными дождями и выжженным солнцем. Девушка подняла пустую голову богомола, повертела, и не удержавшись, надела, словно обычный головной убор.
Шлем пришелся ей впору. Сим вышиб у жука глаза, удалил жвала, расширив место для лица. На пышной копне волос шлем даже не болтался, однако она соорудила из кожаных ремешков, на которые пришлось пустить пояс, подвязки. Потом она надрала лыка и сплела прочный подшлемник. Первое время ей было непривычно. В какой-то степени шлем все-таки ограничивал боковое зрение, но вскоре девушка приспособилась. Теперь не надо было опасаться, что волосы намотаются на какую-нибудь ветку, или колючки расцарапают макушку. Зеленый хитин прекрасно пропускал звуки, кроме того, он странным образом способствовал созданию слухового тоннеля. Теперь, спустя несколько дней после эпизода с лучником, Йарра полностью освоилась со своим даром. Она в трех полетах стрелы от себя чувствовала, как надрывается олениха, провалившаяся в трясину, как стучит сердце зайца, затаившегося рядом с тропой в надежде, что из-за дующего в другую сторону ветра его не заметят.
Завтракая тем самым опрометчивым зайцем, беглянка развлекалась: закрывая глаза, сосредотачивалась на птице, парящей над лесом.
Густой зеленый полог надежно скрывал пернатого повелителя ветров от нескромных взглядов снизу. Но для слухового тоннеля, проложенного сквозь толщу восходящих потоков, птица была, как на ладони. Девушка чувствовала, что со здоровьем крылатой что-то было не то. Кровь ее была тусклой и безжизненной, в противоположность искристой влаге, недавно еще бившейся в зайце. Птица нажралась какой-то падали и теперь маялась. Тяжелые взмахи крыльев давались ей через силу.
Йарре стало жаль птицу. Вдруг захотелось подозвать, приголубить, может быть, как-то помочь небесной скиталице. Не успело мгновенное желание вспыхнуть в голове, как в ветвях раздался шорох и послышался возмущенный клекот.