— А где ты взял овсянку в лесной глухомани? — полюбопытствовала Пега.
— Мне дозволили взять с собой запас овса, гороха, бобов и ячменя, — объяснил монах с нотой раздражения в голосе. — Ты довольна?
Джек толкнул Пегу локтем: не перебивай, дескать!
— В ту ночь овсянка исчезла; так я понял, что ребенок жив.
— Клянусь сиськами Фрейи, это прям настоящая сага, — объявила Торгиль.
— Я приручил немало лесных зверушек, — промолвил отец Север, неодобрительно нахмурившись: Торгиль, как всегда, в выражениях не церемонилась. — Вот так же и с ребенком вышло. День за днем я выставлял наружу еду, садился под его любимым деревом и рассказывал истории. Мальчик меня не понимал, как выяснилось впоследствии, — но звук моего голоса, должно быть, его успокаивал. Однажды он показался. Я не тронулся с места. Просто сидел там и продолжал говорить. И наконец ребенок научился доверять мне настолько, что сам пришел к хижине. Бедное, изголодавшееся, исстрадавшееся дитя! Малыш был весь в синяках. Тощий — кожа да кости. И полумертвый от усталости. И тут я увидел знаки у него на коже — и все понял.
Отец Север умолк и отпил воды. Он был превосходный рассказчик: умел остановиться вовремя.
— Что понял? — нетерпеливо воскликнула Торгиль.
— Я немного устал, — вздохнул монах. — Пожалуй, доскажу завтра.
— Доскажи сейчас, ну пожалуйста! — взмолилась Пега.
Джек отметил, как у отца Севера чуть дрогнули уголки губ. Вот и с Бардом все так же, когда он в очередной раз убеждается, что его слушают не дыша.
— Вы уверены? — переспросил отец Север с глубоким вздохом.
— Да! Да! — завопили Пега и Торгиль.
— Хорошо же. На теле мальчика была татуировка: полумесяц, пронзенный сломанной стрелой. А под ним — горизонтальная черта, перечеркнутая пятью короткими штрихами: руна, означающая «айден», то есть «тис» по-пиктски. Полумесяц — это знак Старика-с-Луны, а сломанная стрела — символ Владыки Леса. Вы, верно, ничего о них не знаете.
— Еще как знаем! — заверил Джек.
— Это демоны, которым поклоняются пикты; а татуировка означала, что ребенок предназначен в жертву!
— Ох, нет! — вскричала Пега.
— Увы, да, — отозвался отец Север. — Ребенок и был дичью для Дикой охоты. Его ждала смерть — но он уцелел. Я знал, что в лесу он никогда не будет в безопасности, ведь пикты вернутся. Потому я забрал его на Святой остров. Обучил его саксонскому языку и латыни; а вот добродетели мне его учить не пришлось — ею дитя и без меня наделено было с лихвой. Мальчик вырос — и стал братом Айденом, библиотекарем Святого острова.
— Замечательный финал, — вздохнула Пега.