— Это я во всем виноват! Это все грех гордыни! — простонал отец, раскачиваясь взад и вперед.
Бард ожег его негодующим взглядом.
— О тебе, Алдита, я тоже тревожился, — промолвил старик. — Муж запретил тебе видеться с Джеком, но любящая мать улучила бы случай послать ему весточку-другую. А ты словно бы замкнула на замок свое сердце.
— Нет же, клянусь, что нет! — воскликнула мать. — Просто в доме времена настали трудные.
— Жестокость тебе чужда, — продолжал Бард, — однако ты позвала Джека назад, зная, что Джайлз, скорее всего, его выпорет. Нынче утром, когда я увидел, что Джек сделал с Пегой, я был готов превратить его в жабу — если не во что-нибудь похуже. О чем ты вообще думал, парень? Ты же мог ей челюсть сломать!
— Я… я вообще не думал, — отозвался Джек.
Ему отчаянно хотелось заползти под какой-нибудь камень и никогда больше не показываться на свет божий.
— Я уже занес было посох, но Пега поймала меня за руку. «Это на него непохоже, — запротестовала девочка. — Он сам не знает, что делает». И я осознал, что Пега права. Если бы не она, парень, ты бы сейчас по болоту шлепал.
— Спасибо тебе, Пега, — пристыженно вымолвил Джек.
— Это самое меньшее, что я могу сделать для человека, который вернул мне свободу, — объявила Пега. — Притом меня бивали мастера не чета тебе. Тебе до них еще расти и расти.
Джек так и не понял, оскорбление это было или комплимент.
— В ходе обряда Люси коснулось зло. Зло распространилось на Джайлза, а потом на Алдиту. И последним затронуло Джека, — объяснил Бард. — Это все равно что лихорадка, подтачивающая жизненную силу. Чего доброго, теперь заразится вся деревня.
Снаружи уже совсем стемнело, с западных холмов повеял знобкий ветерок. Мать встала закрыть дверь. Заплясали блики от огня, все тени удлинились, гигантскими фигурами легли на пол и задвигались по стенам.
— А почему мне ужинать не несут? — возмутилась Люси.
На серебряных листьях ожерелья холодно мерцали отсветы. В очаге пылало теплое желтое пламя, а вот синеватый блеск украшения наводил на мысль о ледниках и замерзших озерах.
— Мы поедим попозже, — отозвалась мать.
— А я хочу сейчас! — завопила Люси. — Я — принцесса, мне не пристало ждать! Пусть эта лягушка-рабыня пошевеливается!
Пега вскочила с места, сжав кулачки.
— А ну, возьми назад свои слова! Я не рабыня!
— Лягушка, лягушка, лягушка! — дразнилась Люси.
Пега кинулась было на нее, но Бард преградил ей путь.
— Вот так оно и начинается! — воскликнул старик, воздевая посох.
Горячая волна обдала Джеку лицо, Пега рухнула на пол. В воздухе зашумело, как будто что-то пролетело над домом на гигантских крыльях. Бард опустил посох — и ощущение развеялось.