Двадцать Пятый облизнул губы и подумал, что этот бессмысленный жест он, должно быть, перенял у кого-то из людей, и эта мысль не доставила ему удовольствия.
– Командир! – окликнул его рыжебровый боец.
Двадцать Пятый оглянулся. Спецназовцы стояли под кроной псевдо-дерева и мрачно смотрели на капитана. Стволы их автоматов были направлены ему в грудь.
«Плата за доверие, – подумал капитан с саркастической усмешкой. – Рано или поздно они должны были это сделать».
– Командир, мы дальше не пойдем, – заявил рыжебровый боец.
Капитан глянул на предохранители их автоматов, убедился, что они в боевом положении, поднял взгляд и сказал:
– Вы не поднимете вертушку без горючего.
– Мы дойдем до Большого Града пешком, – сказал дройд-азиат.
Двадцать Пятый прищурил темные, холодные глаза. «Нужно попытаться их образумить», – подумал он. А вслух произнес:
– Это глупо. Беглец совсем рядом. Остался последний рывок, и мы настигнем его.
– Он нас больше не интересует, капитан, – сказал азиат.
– Вот как? – Капитан усмехнулся. – И с каких это пор?
– С тех пор, как им перестал интересоваться генерал Якуба.
Зрачки Двадцать Пятого сузились.
– Значит, на мои интересы вам плевать?
Бойцы молчали, неприязненно глядя на своего бывшего командира. Тогда он разомкнул губы и медленно, презрительно проговорил:
– Значит, они добрались и до вас.
– Кто? – спросил рыжебровый.
– Псионики. Вы стали такими же слабыми и трусливыми, как люди. Это псионики сделали вас такими.
– Это не страх, – возразил боец-азиат. – Это четкое следование инструкции. Генерал Якуба приказал вам вернуться в полицейский участок. Вы отказались и тем самым нарушили приказ старшего по званию. Но мы выполним свой долг и приведем вас туда.
Двадцать Пятый чуть склонил голову набок, и этот небрежный жест заставил бойцов крепче сжать автоматы.
– А если я откажусь? – спросил капитан.
– Тогда мы приведем вас в участок силой, – сказал рыжебровый. – Вы у нас на прицеле. И если для того, чтобы сломать ваше сопротивление, мне придется отстрелить вам ноги, я это сделаю.
– Что ж… – Двадцать Пятый насмешливо поднял руки. – В таком случае, я повинуюсь. Глупо возражать, когда тебя держат на прицеле два таких бравых солдата, как вы.
В голосе Двадцать Пятого, внешне ровном и спокойном, проявилось нечто такое, отчего бойцы напряглись еще больше. Тем временем, капитан, в знак того, что готов подчиниться, снял автомат с плеча и швырнул его в пыль.
– Ну, вот, – заявил он. – Я безоружен. Теперь я могу сказать вам пару слов?
Бойцы-дройды искоса переглянулись.
– Каких слов? – осторожно уточнил рыжебровый.