Изложенное выше и составляет собой сущность правой «околополитики» - в отсутствие прямой возможности участвовать в институтах власти, вся грызня характеризуется только и исключительно борьбой за политические инструменты и финансовые потоки. Как и в случае с прямым действием не идея являлась основным движущим механизмом появления банд, так и тут уместно говорить не о конфликте национал-патриотов с национал-социалистами, а про совершенно очевидный конфликт интересов. «Околополитика» как и ее старшая сестра политика вещь очень жесткая и рациональная, и совершенно не терпит идеалистов и веру в чудеса.
***
Теперь вернемся к теме регионов. Вообще нужно отметить, что место региональных отделений во всевозможных правых политических организаций довольно забавное. Каждая региональная ячейка, даже из трех человек формата кружка с собраниями на чьей-то кухне, изо всех сил верует в Центр и великую московскую структуру, которая по умолчанию сильная и могучая. Когда я первый раз оказался в Москве в компании этих деятелей, то с удивлением выяснил: главным критерием фаллометрии было… количество региональных организаций! «Пусть у нас тут в Москве жопа, зато регионы даааа!»
Эта ситуация привела к тому, что и Москва, и регионы существовали финансово самостоятельно, в то время как какие-то деньги были исключительно в Москве. Это раз и навсегда похоронило любые серьезные формы региональной политической активности, которая в условиях отсутствия денег свелась к сайтам, граффити, листовкам и малочисленным массовым мероприятиям. Пока в Москве развивался довольно крутой и представительный «Русский марш», регионы проводили очень жалкие и убогие манифестации. У нас эта затея имела чуть больший успех чем в большинстве регионов, чему будет посвящена отдельная глава – но тоже не особо удалась.
Второй проблемой регионов стало то, что в отсутствии сильных политических организацией большой редкостью были грамотные функционеры. «Профессиональным русским» в том же Екатеринбурге стать невозможно за отсутствием денег. Следовательно, все толковые политтехнологи по умолчанию занимались чем-то другим. Закончилось это тем, что либо в регионе легальную деятельность осваивали бывшие эффективные полевые командиры из числа повзрослевших бойцов. Или же наоборот – любая московская идея или инициатива воспринималась в штыки, так как в столице все давно продались и предали светлые идеалы. Политический нигилизм был явлением, чрезвычайно удобным для борьбы с бандами. Отсутствие легального политического пространства делало каждую бригаду изолированной и мешало координации в масштабах региона и России.