- Гриб сдох же?
- Ага, тогда после пиздюлей блевотиной захлебнулся!
Девочка в очках рассказывала интригующую историю своей неформальной юности у панков и обстоятельств, как попала к скинхедам. До Виктора доходили слухи о той истории – про варщика дезоморфина и извращенца Гриба, которого вычислили и накрыли отдаленные знакомые Виктора. Он слышал, что Дизель пробовал пытать наркомана перед смертью на предмет того, где деньги. Ничего не добился, правда – тот просаживал все что попадало в руки. Как к Грибу могла попасть обычная девочка? Лет пятнадцать от силы… симпатичная, пожалуй. Приличная одежда… очки. Наверное родители есть, и наверное любят дочку. Жила у него? Что могло привести ее туда? На эти вопросы у Виктора ответа не было… и наверное подонку и отморозку Дизелю на том свете зачтется, что хоть ее оттуда вытащил. Даже этот подъезд был несомненно лучше дезоморфиновой клоаки. Такие истории вызывали в Викторе приступы черной злобы и жестокости – сколь бы сильно не были перемешаны в его душе представления о добре и зле, но такое следовало давить без жалости и сомнений.
Вокруг пили, общались, дрались, а Виктор так и сидел в обнимку с теплой батареей. По лестнице на свою незадачу спускался парнишка с гитарой, и на свое несчастье подвернулся под руку уже изрядно пьяному М.
- Сссслышь… стой, дай на гитаре поиграю!
Ни жив ни мертв от страха, явный учащийся музыкальной школы отдал гитару тяжеловесной фигуре с на редкость отталкивающим бритым еблом.
М. бережно взял в руки гитару, освободил от чехла, и заиграл, перебирая струны короткими толстыми пальцами:
…Над миром рассвет
Занимается новый
И вот огнем
Полыхает заря
Народ на борьбу
Поднимается снова
Пусть будет свободна
Наша земля…
Пел хоть и неумело, но душевно. Стихли разговоры, кто-то пробовал подтягивать. За мусоропроводом метал харчи недавний метатель бутылок в автомобили. Пролетом выше раздавалась какая-то возня. Присмотревшись, Виктор обнаружил тощую задницу именинника Кота, ебущего девочку в очках, прислоненную к перилам. «Шесть лет в движении, да».
...Никогда не погаснет пламя
Священного огня
Мы будем бороться за твою свободу
Живи Россия моя
Мы будем подниматься снова и снова
Пусть мир будет против меня
И мы умрем за тебя Россия
Живи Россия моя!
М. вернул гитару владельцу и смахнул слезу пьяного умиления от чуда рождения музыки. Обнял за плечи парня с гитарой и проводил его на выход из подъезда, чтобы тот миновал сборище. Мало кто знал, что с гитарой у М. были связаны воспоминания о любимой бабушке, по чьей инициативе он несколько лет, страшно мучаясь, отходил в музыкальную школу. Бабушка очень радовалась успехам внука, и долгие годы потом М. испытывал самые почтительные чувства к представителям музыкального ремесла. Многие удивились бы в принципе наличию у него каких-то чувств, отличных от чувства голода. Народная молва считала его совершенно безжалостной и безнадежной свиньей без каких-либо проявлений человека.