«Здравствуй, Гундлинг дорогой!»
Погребение Гундлинга состоялось возле церкви в деревне Борнштедт близ Потсдама. Без шуток и унижений не обошлись даже похороны. Духовные лица отказались помянуть искалеченную жизнь бедного шута христианским словом. В присутствии короля, министров и генералов сатирическую надгробную речь над могилой Гундлинга произнес «профессор» Фасман. Вряд ли человеческая грубость и дурной тон могли зайти дальше.
Через год Фасман сбежал за границу. Своему прежнему хозяину он отомстил, написав книгу объемом более чем в тысячу страниц. Книга, изданная в 1735 г., предавала прусского короля-солдата всеобщему осмеянию. Фридрих Вильгельм запретил эту книгу в своей стране. Но с утратой Гундлинга и Фасмана он смириться не хотел. Все снова и снова он повторял: «Где мой дурак? Найдите мне дурака!» Наконец ему доложили, что проездом в Москву Берлин посетил некий Якоб Соломон Моргенштерн, «магистр изящных искусств». Раньше этот Моргенштерн читал лекции в Галле и Лейпциге, а кроме того, написал специальную книгу о российском государственном праве, посвященную правительнице России Анне Леопольдовне (Петр I умер в 1725 г.): он рассчитывал получить службу в российском государстве. Король-солдат, больной от тоски по своим ученым шутам, не долго думая распорядился: «Оставить его здесь! Сегодня вечером мы с ним покурим трубки!» Так Моргенштерн вошел в состав Табачной коллегии и стал преемником Гундлинга и Фасмана.
Пятьсот талеров жалованья и свободный доступ в винные погреба выговорил себе Моргенштерн, став надворным советником, президентом Академии наук и вице-канцлером университета во Франкфурте-на-Одере. Снова Фридрих Вильгельм пустился в недостойные игры, делая шутами презираемых им интеллектуалов и тем самым их высмеивая. Кульминацией этой игры должен был стать «ученый» диспут во Франкфуртском университете, в ходе которого даже академики, как надеялся король, окажутся дураками.
10 ноября 1737 г. Фридрих Вильгельм, сопровождаемый Моргенштерном, въехал в город на Одере. Почтенный городской магистрат и студенческая делегация приветствовали любимого монарха. На следующий день состоялось посещение городской ярмарки, а вечером студенты устроили королю бурную овацию. Фридрих Вильгельм постоял в их окружении, а когда будущие академики коваными сапогами принялись высекать искры из мостовой, он призвал их к обструкции против шпионов, доносчиков и университетских надзирателей, всего этого «непотребного сброда». И улицы вздрогнули от громогласного «Pereat!» («Да сгинут!»).