Фридрих Вильгельм I (Фенор) - страница 146
Конечно, все это лило воду на мельницу Зекендорфа. Чем хуже были отношения Пруссии с западными державами, тем легче удавалось ему поддерживать дружбу короля-солдата с Веной. Безгранично наивный Фридрих Вильгельм в его присутствии продиктовал письмо императору 24 февраля 1728 г., где говорилось: «Даю Вашему Величеству слово короля: ничто и никогда не сможет заставить меня хоть в малейшем отступить от того, что я, в силу очень многих причин, обязан сделать для Вашего Императорского Величества. Добросовестно выполнять свои обязательства я буду до самой могилы».
Теперь берлинский дворец превратился в настоящий ад. Софья Доротея, видя, как рушатся все ее надежды, источала яд и желчь. Зекендорф сообщал в Вену: «Королева до такой степени меня ненавидит, что даже за столом получить от нее ответ мне стоит больших трудов». Но самым ужасным событием стал раздор между отцом и сыном, между Фридрихом Вильгельмом и шестнадцатилетним кронпринцем Фридрихом, начавшийся весной 1728 г. Об этой главной трагедии в жизни короля-солдата мы расскажем в следующей главе. Эта семейная драма длилась пять лет, до 1733 г.; она затрагивала вопросы жизни и смерти, доводила участников до пределов их физических и психических возможностей.
В 1729 г. Софья Доротея вновь взялась за проект двойной свадьбы. Смертельно враждуя с отцом, кронпринц Фридрих заявлял каждому, хотел тот слушать или нет, что не возьмет в жены никакую другую женщину, кроме своей английской кузины Амалии. Принцесса Вильгельмина включилась в интригу и начала искусно и осторожно форсировать сближение с Лондоном. Для Зекендорфа наступило тревожное время: английская партия начала генеральное наступление.
Британский парламент, где виги выступали за более тесное сближение с Пруссией, решил взять инициативу в свои руки. 2 апреля 1730 г. в Берлин прибыл чрезвычайный посол английского короля сэр Чарльз Хотхэм. Он передал великолепное предложение: король Георг II отказывается от всякого приданого за принцессой Вильгельминой, если она выйдет замуж за английского наследника, в то время как Амалия, выйдя замуж за кронпринца Фридриха, получит в качестве приданого 100 тысяч фунтов стерлингов и регентство в Ганновере. Лондонский парламент предложил кронпринцу беззаботно жить с юной женой в ганноверской резиденции, пока он не станет королем Пруссии.
Вильгельмина и Фридрих схватились за руки и, ликуя, понеслись в танце через дворцовый зал. Софья Доротея торжествовала. Удача опять была на ее стороне. Но Фридриха Вильгельма английское предложение воодушевляло мало. Возможность выдать Вильгельмину за английского наследника, а при этом не дать ни пфеннига приданого короля чрезвычайно привлекала. Что же касалось его сына Фридриха, почти ежедневно закатывавшего ему дикие сцены и бывшего, как он считал, никчемным надменным хлыщом, то мысль о его переселении в Ганновер отцу совсем не нравилась. Что получится из высокомерного мальчишки, если он будет вести роскошную жизнь в Ганновере, выбрасывая занятые у англичан деньги на ветер, на свои глупости? Тщеславный юнец, во всем перечащий отцу, не желающий исполнять свои обязанности, любитель податливых женщин и игры на флейте — это он-то в один прекрасный день станет королем Пруссии? А когда Фриц, так откровенно ненавидящий своего отца, станет по милости англичан наместником Ганновера, разве не может случиться, что в случае войны он обратит оружие против своего прусского отечества? От парня, корчившего рожи, глядя тебе в глаза, всего можно ожидать! «Нет, — сказал Фридрих Вильгельм Хотхэму, — для женитьбы Фриц еще слишком молод. Ему следует доказать свою готовность к семейной жизни. Он должен научиться вести хозяйство и достичь хотя бы двадцати восьми лет» (кронпринцу тогда было восемнадцать).