Фридрих Вильгельм I (Фенор) - страница 85
Благодаря удовлетворению потребностей постоянно увеличивающегося войска экономика развивалась не в одном только государственном Лагерхаусе. Новые импульсы получила вся деловая жизнь Берлина. Текстильщики, портные, позументщики, изготовители пуговиц засучили рукава: но теперь они не обслуживали оргии придворной роскоши, как при Фридрихе I, а работали над обмундированием полков. Мануфактуры и красильни возникали по всей Пруссии. Король поощрял строительство новых текстильных фабрик и в то же время с помощью высоких пошлин на заграничные товары защищал своих производителей. Иностранным шерстянщикам, прибывающим в Пруссию, королевский эдикт 27 февраля 1717 г. гарантировал освобождение от налогов в течение шести лет, бесплатный лес для строительства своих домов и освобождение от военной службы.
Во всем теперь государство поощряло, предоставляло привилегии и кредиты, равно преследуя две цели: развитие народного хозяйства в целом и обслуживание специфических интересов армии. Основанная в 1712 г. берлинская фирма «Шплитгербер унд Даум» с 1722 г. производила на построенных при существенной государственной поддержке оружейных фабриках в Потсдаме и в Шпандау штыки и сабли, вскоре ставшие всемирно знаменитыми. Уже с 1725 г. армия Фридриха Вильгельма имела исключительно прусское оружие, и в этом смысле она никак не зависела от поставок из-за границы. Значительно расширили производство даже золотые и серебряные мануфактуры, расположенные на берлинской Штральауерштрассе. Обслуживать разорительные праздники при дворе больше не приходилось. Зато регулярная армия, где каждый человек до последнего был одет в форму, а полки и рода войск надо было отличать друг от друга, нуждалась в знаках различия, галунах, позументах, в золотых и серебряных нашивках.
Эту в высшей степени рациональную, продуманную до мелочей комбинацию хозяйственной и военной политики Фридрих Вильгельм I воплощал в жизнь жестко и на удивление последовательно. Без постоянных импульсов, сообщавшихся экономике государством, добиться перемен было бы невозможно. И король, прекрасно это понимавший, постоянно вмешивался в процесс, не давал раскрученному маховику остановиться. А поскольку в отсталой Пруссии не было готового на риск, инициативного сословия предпринимателей, его задачи выполняло государство, вкладывавшее капитал и форсировавшее индустриальное развитие.
Успех политики Фридриха Вильгельма был потрясающим, неслыханным. За несколько лет из неразвитой, «ввозящей» Пруссии он сделал страну, производящую товары на экспорт. В 1725 г. король заключил со своим другом, русским царем Петром, торговый договор о поставках для русской армии униформы, изготовленной в Пруссии. Сделка была грандиозной настолько, что уже через год десять ведущих предпринимателей Берлина, в том числе дом «Шплитгербер унд Даум», а также авторитетная фирма швейцарца Иоганна Георга Вегели создали «Русскую торговую компанию» (не в последнюю очередь благодаря буковой палке Фридриха Вильгельма и его неизменному «cito! cito!» в адрес некогда медлительных капиталистов). Но прусское сукно поступало не только в Россию. Скоро оно уже составляло конкуренцию прославленным тканям из Англии, Шотландии и Фландрии на ярмарках в Лейпциге и во Франкфурте. «Берлинскую лазурь» узнали во всем мире. Все государство извлекало пользу из экономического подъема, продолжавшего набирать силу. И причиной этого подъема было волевое действие: применение стимулирующего средства в виде военной реформы. Полугосударственная промышленность Пруссии окрепла настолько, что безболезненно пережила даже такие тяжелые кризисы, как европейское падение конъюнктуры в 1735–1742 гг., а также вызванные погодными условиями катастрофические неурожаи 1736 и 1740 гг.