Славный вечер плыл в полумраке и цветных огнях, как мирная ладья по тихой воде: легкий флирт, легкое вино, непринужденный разговор, беззаботный смех… Такими они и смотрелись со стороны — две прекрасные пары, красивые, молодые, хозяева жизни, олицетворение удачи и успеха.
Неподалеку курились на подносе ароматные травы, дым благовоний кружил голову, поднимал над землей и уносил в невесомый полет. Стоило слегка забыться и казалось, это и есть твоя жизнь, привычное существование.
Бирс понимал, что когда-нибудь он с тоской будет вспоминать эти минуты и посетует с грустью на их мимолетность. Но стоило сейчас отчетливо представить, где он и с кем, как верилось с трудом. Да, в нынешнем его существовании было что-то нереальное, — даже в самих названиях: Лос-Анджелес, Калифорния, Голливуд, Беверли-Хиллс… И если соотнести это с его прежней жизнью, свихнуться можно: неужели это он и неужели здесь?!
Эвелин Аранс ошеломила всех вокруг. Едва она появилась, мужчины в зале потеряли покой: она притягивала их взгляды, как магнит.
Эвелин не портила компанию, напротив, тотчас подстроилась и сразу же усвоила правила игры: ей выпал Бирс, так тому и быть, она постарается не разочаровать его. С первой минуты она взяла роль верной подруги, смотрела преданно и восхищалась каждым словом; Бирс опомниться не успел, как забыл, что они едва знакомы.
Это не понравилось Джуди, но она держала себя в руках и не подавала вида: светской выдержки ей было не занимать. И все же Антон не раз перехватывал ее неодобрительный взгляд, когда Эвелин касалась его, изображая влюбленность. О, делала она это ловко, умело, словно на самом деле влюбилась с первого взгляда и всю жизнь мечтала о таком мужчине.
По правде сказать, Бирсу льстило, что его обхаживает голливудская звезда. Пусть не звезда, но все же… Будущая звезда. Во всяком случае, женщина с ослепительной внешностью. Такая кого угодно может сразить наповал. Не будь здесь Джуди, он бы охотно приударил за красавицей, тем более, что это как бы и полагалось по отведенной ему роли, но он сдерживал себя, зная, что огорчит Джуди.
И все же он испытывал нечто вроде гордости: Эвелин привлекла общее внимание. На нее поглядывали отовсюду, а стоило ей подняться и направиться в холл, как все мужчины, сколько их было, вывернули шеи и пялились вслед.
Их можно было понять: длинные, немыслимо длинные ноги, крутое бедро, шелковая кожа, тугой, рвущийся на волю бюст… А походка, осанка, спина!.. В Эвелин все как будто было предназначено вызывать восхищение, кружить голову — похоже, она для того и появилась на свет, чтобы нравиться и сводить с ума. Это была сама чувственность, обольстительный сон.