В одну из отлучек Бирс вышел на улицу, чтобы осмотреться и понять настроение людей. Он бродил в толпе, поражаясь выражению лиц, которые были как бы освещены изнутри странным и непостижимым светом: решимостью и надеждой. Трудно было поверить, что это те самые люди, которых он изо дня в день встречал повсюду.
Неожиданно Антон замер и едва не открыл рот: вместе с оравой разбитных московских парней металлическую решетку тащил Стэн Хартман. Вид у него был сосредоточенный, как у всякого, кто занят серьезным и важным делом.
Бирс дождался, пока они уложат решетку в баррикаду, и окликнул американца.
— А, это вы, — признал его Стэн, оттирая руки от ржавчины. — О Джуди что-нибудь известно?
— Ничего нового. Что вы здесь делаете?
— Работаю, как видите.
— Вам бы лучше остаться в стороне, — посоветовал Бирс.
— Почему?
— Это наше дело.
— Сидеть сложа руки? Из меня плохой зритель.
— Как бы вас не обвинили… Вмешиваетесь во внутренние дела. Внесут в черный список.
— Наплевать!
— Вот уж не думал встретить вас здесь.
— А вы что поделываете?
Бирс не успел ответить, кто-то позвал его, он обернулся: к нему направлялась Аня:
— Рада вас видеть, Антон. А где Джуди?
— Ее нет, — Бирс не хотел распространяться о том, что произошло.
— Она уехала? — поинтересовалась Аня, на которой работа и бессонная ночь никак не сказывались: выглядела она прекрасно.
Бирс перехватил внимательный взгляд Хартмана. «Ишь, навострился, подумал Антон, — сразу стойку сделал».
— Аня, позвольте представить вам: мистер Хартман, банкир из Голливуда. Ви-ай-пи, Ю-Эс-Эй[11], - церемонно сказал Бирс.
— Неужели?! Здесь?! Так просто?! С нами?! — высыпала ворох вопросов Аня.
— Вы знаете Джуди? — плотный, внимательный взгляд Хартмана был прикован к Ане.
— Конечно, — живо ответила Аня. — А вы ее тоже знаете?
— Тоже, — подтвердил Хартман. — Она, в некотором роде, моя невеста.
— Как?! — сделала большие глаза и таращилась то на одного, то на другого Аня.
— Бросила меня ради мистера Бирса, — объяснил Хартман с предельной откровенностью.
Антон прекрасно понимал, что Хартман никогда бы не признался, будто кто-то бросил его, да еще ради кого-то, но он увидел красивую девушку, и это был запев новой игры.
— Извините, мне пора, — прервал их Бирс. — Увидимся позже.
Он оставил их, сам направился в здание, в дверях обернулся — они чирикали взахлеб, и он подумал, что, похоже, он сослужил плохую службу Ключу, своему напарнику по отряду.
Изо дня в день оба вместе смотрели смерти в глаза, каждый доверял другому, как себе. Только так и можно было там, внизу, а иначе нечего было туда соваться: порознь каждый из них — что тот, что другой были обречены.