— Без нее мне хана.
— Что такое «хана»? — не понял Скорцени.
— Жаргонное слово, означает — смерть.
— Вы правильно рассуждаете: без решительности и храбрости вас ждет смерть. Более того, иногда из-за секундного колебания можно сложить голову. Вы знаете, как я освобождал Муссолини? — Скорцени так и сказал: «я освобождал», игнорируя всех остальных участников операции, и Ипполитов подумал, что этому умению преподнести себя надо поучиться у штурмбанфюрера. — О, это было трудное, почти безнадежное дело. И все же мы справились. Слышали как?
Ипполитов кивнул. Как не слышать, когда все немецкие газеты, захлебываясь, описывали этот случай?!
— Это было трудное, почти безнадежное дело, — повторил Скорцени. — И вот что, — перегнулся он через столик к Ипполитову, — должен сказать вам: если бы я растерялся хоть на мгновение, карабинер прикончил бы меня. Да, эта паршивая итальянская свинья успела бы выстрелить — я перепрыгнул через забор, а он уже поднял автомат, мне оставалось полсекунды, и, если бы я не успел нажать на гашетку, он скосил бы меня. — Штурмбанфюрер налил еще по рюмке и опрокинул свою одним духом, что свидетельствовало о волнении. — И я должен посоветовать вам: стреляйте первым, всегда стреляйте первым, секунда колебания может стоить жизни, а это не входит в наши планы, надеюсь, это не входит и в ваши планы, Ипполитов? — Он расхохотался громко, видно, шутка понравилась ему.
— Не входит, герр штурмбанфюрер, — честно признался Ипполитов.
— Вот мы и договорились… Пейте коньяк, Ипполитов, и я уверен, что мы с вами выпьем после возвращения за вашу победу.
— За нашу общую победу, — уточнил Ипполитов.
И это уточнение было по душе Скорцени, и он сказал:
— Да, мы поработали довольно много и не жалели средств. Вы знаете, сколько будет стоить акция?
— Откуда?
— Около пяти миллионов марок. — Даже лицо Скорцени вытянулось от значительности названной суммы. — Вы представляете, что такое пять миллионов?
— Представляю. — Ипполитов на самом деле был удивлен.
— За эти деньги мы могли бы забросить в русский тыл черт знает сколько агентов, но забрасываем только вас с мадам Суловой. Кажется, она уже стала вашей женой, не так ли?
— Мы оформили наши отношения, — без энтузиазма ответил Ипполитов.
— Как ее успехи?
— Учится работать на рации. Инструкторы довольны.
— Говорят, она смелая и решительная женщина.
— Слишком решительная…
Скорцени уловил подтекст реплики Ипполитова, засмеялся и махнул рукой.
— Не принимайте это слишком близко к сердцу, — посоветовал. — Людей надо использовать, пока они нам нужны. Мадам Сулова может не вернуться, а если вернется, то для вас тогда не будет ничего невозможного. Разводы оформляются быстро.