— Оружие почистили?
— Почистили.
— Что ребята делают?
— Письма строчат. Что-то на них наехало сейчас. Все за бумагу взялись, — попытался улыбнуться Черемных, но улыбки не получалось.
— Да ну? А ты уже написал?
— Кому? — Голос Черемных звучал, как из порожней бочки, и получилось «куму».
— Своей тагильчанке.
— Я ей писать больше не буду.
— Почему же?
— Она на другую колею стрелку перевела: изменила мне.
— Не может быть! Откуда ты узнал?
— Вот уже месяц…
Черемных, запинаясь, рассказал о том, что он не получает писем, хотя сам отправляет почти каждый день. Девушка веселая, бойкая, скучно ей одной. А только письмами, конечно, не проживешь: сколько в котлы воды ни лей, топку не разожжешь — не поедешь. Забыла она поди своего рыжего машиниста… А раньше души не чаяла… Все они такие! — заключил Черемных.
— Да-а, — протянул Николай. — Тяжелый случай, — и лукаво заглянул старшине в глаза.
— Не смейтесь, товарищ гвардии лейтенант. Я ее своей невестой считал.
— Эх, ты, невера!
Николай взялся за телефонную трубку, но потом раздумал, достал полевую книжку, вырвал лист и написал:
«Иван Федосеевич! Очень прошу, если есть время, зайдите ко мне, будто невзначай. Мой старшина Черемных совсем нос повесил. Сидит — мрачнее тучи: сомневается в верности своей невесты. Я не знаю, как быть. Сидим, толкуем. Посоветуйте».
— Эй, гвардия! Петр Васильевич! — громко позвал он.
Петя Банных открыл глаза и, еще лежа на топчане, вытянулся по стойке «смирно».
— Слушаю, товарищ лейтенант.
Николай наклонился к самому уху Пети.
— Живо. Найди замполита. Отдай ему.
— Есть!
Петя умчался. Черемных продолжал глядеть на коптилку и даже потрогал, горячая ли она. Николай расхаживал по землянке, заложив пальцы за пояс.
— Не знаю твоей Кати, но, мне кажется, не верить моей землячке ты не имеешь никакого права. Она ведь тоже занятой человек. Где работает?
Пока Черемных рассказывал о девушке-фрезеровщице, ординарец успел вернуться.
— Ну что? — спросил у него Николай за спиной старшины.
Петя зашептал скороговоркой:
— Капитан сказал, что придет. Сейчас занят. А пока послал меня к механику из второй роты Камалову, чтоб я попросил у него письмо от какой-то Кати. Я письмо принес, а он сказал дать вам, чтобы вы старшине пока прочитали. Вот оно.
Николай подошел к свету и быстро просмотрел письмо.
— Вот слушай: тоже как раз Катя пишет. — Голос его понизился. Он расстегнул воротник гимнастерки: — «Здравствуй, дорогой Вася! Пишет тебе твоя старая знакомая Катя. Ты прости меня Вася — ты наверное давно считаешь, что я забыла тебя и поэтому не писала. Нет, Вася! Я тебя жду. Жду, Вася, как дала тебе слово в тот вечер, когда мы вдвоем последний раз ходили на горку провожать солнышко.