В своих снах я выбрасывал этот нож сотни раз.
Поскольку паром швартовался на расстоянии менее мили от моего дома, я решил сперва поесть, прежде чем пересказать Гарри эту странную историю про Марсдена Гекскампа. Повернув за угол к своему крыльцу, я увидел на подъездной дорожке белый автомобиль, не поддающийся классификации. За столиком для пикника сидела Эйва и задумчиво смотрела в синюю даль залива.
Вот это сюрприз.
Когда она повернулась на звук моих колес по ракушкам дорожки, в глазах ее мелькнул испуг. Сердце мое оборвалось: было очевидно, что не так уже она не рада меня видеть. Она нерешительно помахала мне, что только подтвердило мои догадки. Я вылез из машины и подошел к дому.
– А я думал, ты в Форт-Уэйне, – сказал я.
– Я прилетела завершить некоторые юридические формальности. Я сдаю здесь свой дом, пока… пока не решу, что с ним делать. В Форт-Уэйне я снимаю небольшой домик. Тебе бы он понравился, Карсон. Он маленький, но в нем много окон, очень светлый. Он находится рядом с местом, которое называется Приозерный парк…
Эйва пыталась говорить бодро и в быстром темпе. Я сосредоточенно смотрел в сторону.
– Ты не захотела сообщить мне, что будешь в городе? Она закрыла глаза.
– Не в этот раз, когда мы…
– Когда мы – что? Разрываем отношения? Расстаемся на время? Что мы делаем? Расскажи мне.
Глаза ее стали влажными. По щеке сбежала слеза. Мне хотелось протянуть руку и стереть ее, почувствовать тепло ее лица, ее волос. Ни к одной женщине я ничего подобного еще не испытывал. И все же где-то глубоко внутри меня утвердилось чувство, что меня предали, и прежде всего потому, что она держала меня на дистанции, когда принимала решения, которые я считал нашими общими, а не только ее.
– Я не могу понять, в чем тут смысл, Эйва.
– Возможно, его здесь и нет. Пока.
– Я знаю, что перед глазами у тебя всплывают жуткие картины. Но они постепенно поблекнут и вообще исчезнут. Просто на это нужно время.
– Ничего не блекнет, Карсон. Только делается еще ярче. И это вселяет в меня ужас.
– Безумие остановлено, а значит, и твое участие в нем. Судьба выбрала тебя, и ты не можешь ее изменить. И не важно, как быстро или как далеко ты… – Я спохватился, но с опозданием.
– Ты ведь хотел сказать убежишь, верно? Не важно, как быстро или как далеко я убегу?
– Это не имеет значения.
– Да нет, имеет.
Я сунул руки в карманы, глядя на то, как набегают и откатываются волны.
– Не важно.
– Не надо меня опекать. Скажи мне правду. – В голосе ее послышалась нотка раздражения. Но, если она хочет правду…
– Сегодня здесь, завтра уехала. По-моему, это называется бегством.