– Странные имена, – заметил Гарри.
– Нам давали имена из области искусств или мифологии. Это была идея М-М-Марсдена.
Гарри прищепил второй рукав блузки.
– А какое имя было у вас?
Наступила пауза. Я видел, как она сначала произнесла слово одними губами, а потом наполнила его своим дыханием.
– М-М-Маха, по картине Гойи. Даже странно это произносить спустя столько лет. Иногда я слышала это имя в своих снах, но могла заставить себя проснуться.
– А почему он не всем показывал свои творения?
– Я не уверена, что соблюдение секретности было именно его идеей. Думаю, это придумала Калипсо. Мы видели его картины. Устраивались даже специальные просмотры. Мы рассматривали, восхищались им – прекрасная работа. У нас всегда были просмотры и чтения перед… перед аффирмациями.
– Аффирмации проходили тогда, когда кто-то должен был умереть?
– Когда кто-то был для этого избран.
– А как все это происходило, – спросил Гарри, – как это определялось?
– Об этом просто объявлялось. Потом начиналось планирование церемонии, а затем, спустя несколько недель, происходило само событие. За это отвечала Калипсо.
– Группа присутствовала на событии?
– У каждого была своя роль. Меня никогда не назначали на основные. Я вела наблюдение, и всего один раз, в телефонной будке: предполагалось, что я позвоню, если кто-нибудь будет идти. Я ведь могла бы позвонить… кому-нибудь. Рассказать о том, что должно произойти. – Рука ее задрожала, и она уронила прищепку. Гарри отыскал ее в траве.
– Успокойтесь, Карла, – сказал он. – Все это уже в прошлом, мертво и забыто. Ведь теперь вашей частной жизни ничто не угрожает. Вы в безопасности.
Карла повернулась к Гарри лицом. Из горла ее вырвалось глухое рыдание, и, сделав шаг вперед, она прильнула к его груди. Женщина плакала почти беззвучно. Так они простояли почти минуту, пока она наконец медленно не отстранилась, вытирая ладонями слезы на щеках.
– Простите меня, детектив Наутилус. Я… уже в порядке. Думаю, что мне почаще нужно слышать такое… что прошлое мое умерло.
Гарри вынул свою визитку и, взяв женщину за руку, вложил карточку ей в ладонь.
– Возьмите это, Карла. И держите где-нибудь под рукой. Если вам когда-нибудь захочется с кем-то поговорить, позвоните мне. Когда угодно, в любое время дня и ночи.
Она благодарно взглянула на него и закрыла ладонь.
– Вы никогда не спите, что ли?
Он подмигнул ей.
– Вы меня переоцениваете.
Мимо проехал зеленый фургон «субару», и мы повернулись в его сторону: за рулем сидел мужчина, а на пассажирском сиденье – женщина. На водителе была ковбойская шляпа – «стетсон», на женщине – белая бейсболка с длинным козырьком. Оба они отвернулись от нас, словно что-то рассматривая на покрытом засохшей виноградной лозой бескрайнем пространстве. Когда от машины остались только клубы пыли на дороге, Хатчинс медленно подошла к корзине на столе и вновь наполнила карман своего фартука прищепками.