– Не ходи туда, Карсон, – сказал Гарри.
– Уолкотту нужна серьезная вещь, – сказал я, – и я найду что-нибудь, что заставит его сердце биться учащенно. Гарантирую.
– Где ты сможешь отыскать что-нибудь в этом роде? – спросил Уиллоу.
– Карсон, нет, – прошептал Гарри.
– У меня есть связи, – ответил я.
Старый коп был достаточно умен, чтобы больше не задавать вопросов. Гарри лишь многозначительно постучал по своей голове и отвернулся, глядя на то, как сухогруз покидает бухту Мобил, растворяясь в безграничной тем – ноте простиравшегося впереди Мексиканского залива.
Я попал к себе в 21:30. На автоответчике меня ждало всего одно сообщение. Нажав кнопку, я услышал, как сначала приглушенно прозвучало два такта композиции Эллингтона, а затем раздался голос Гарри.
Не ходил бы ты по этой дорожке, брат.
Автоответчик щелкнул и выключился.
Я вышел на террасу, где не было даже намека на ветерок. Отгоняя комаров от лица и ушей, я окинул взглядом пляж; в свете высоко стоявшей луны казалось, что песок сам сияет неким таинственным светом. На востоке, у Бловайнов, как бензопилы, вовсю ревели минимум два телевизора. Отмахиваясь от насекомых, я вернулся в дом. Джереми прятал свой мобильник способом, выработанным многими поколениями заключенных. Я набрал его номер с переадресовкой на голосовую почту.
– Джереми, перезвони мне, – сказал я в трубку, сел и прождал семнадцать минут.
– Карсон, – прощебетал мой брат, – я знал, что это ты. Не могла же моя задница сама звонить, чтобы разбудить меня.
Я представил своего брата в камере, напоминавшей студенческое общежитие: кровать, стол, стул, комод, пластиковое зеркало, искажающее отражение, словно смотришься в подвижную ртуть, с той только разницей, что снаружи не студгородок, а концентрические кольца ограждений, увенчанных колючей проволокой.
– Тебе нужно бы найти более удобное место, где его прятать, Джереми.
– Уже нашел. Я тебя просто дразню.
– Ладно, – сказал я.
Он противно хохотнул.
– Его прячет для меня мой друг. Что ты хотел, Карсон?
– Я звоню, потому что ты звонил мне.
– НО ЭТО ЖЕ БЫЛО ДВА ДНЯ НАЗАД, – взвизгнул он. – Я ПРОСИЛ ТЕБЯ ПЕРЕЗВОНИТЬ, А ТЫ ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛ. – Кривляясь, он заговорил голосом обиженного маленького мальчика: – Ну па-а-ачему ты не позвонил мне, братишка? Ты меня уже не лю-у-убишь? – Его голос снова стал серьезным и приятным: – Хай, Джереми, как у тебя дела? Нравится тебе гороховое пюре? А сиденье у тебя в туалете чистое? Могу прислать тебе ящик шоколадного печенья. ЧЕМ ТЫ НАСТОЛЬКО ЗАНЯТ, ЧТО НЕ МОЖЕШЬ ПОЗВОНИТЬ СОБСТВЕННОМУ БРАТУ?