- Батюшка Мефодий, - молвила девица. – Вы скажите Микуле, пусть отпустит меня с Никитою в лес. Я присмотрю за Степаном, только скажете мне, что делать надобно, как лечить хворь его. Вы не думайте, я справлюсь…
Старец внимательно посмотрел на девицу. Живя в доме старосты, он достаточно видел и знал всех его обитателей, и к Настене испытывал особую приязнь, ибо она схватывала на лету его слова и тотчас бросалась их в точности исполнять. Сметлива была девка не по годам, и разумна. И не по-девичьи богата духом.
- Вот и добре, Настенька, - сказал он. – Кликни-ка братца, поговорю я с ним.
Микула, выслушав Старца, не колеблясь, дал свое согласие, и Старец стал собирать для Степана травы и готовить снадобья. Оставив приготовленные снадобья на припечке настаиваться, Мефодий уединился с Настеной в горенке и долго объяснял ей, что и как делать, чтоб вернуть Степана к жизни.
К вечеру прискакал боярин Ондрей, к коему Микула посылал гонца, а с ним мурза татарский Хасан с отрядом.
Они внимательно выслушали рассказ Никиты о нападении берендеев, и мурза, цокнув в восхищеньи языком, сказал:
- Вот же силен мужик Степан, ох, силен! А ить думал я, что не иначе Дудар в лесу-то схоронился, не ушел за речку! Следы свои проложил к реке, чтоб нас по ложному гону направить, а сам в лес воротился… Да хорошо, что на Степана попал, получил укорот. Ить ежели бы в село какое-нито пошли с разбоем, никто бы не совладал с имя. Никто… Ибо сильны зело нелюди-то, да жестоки безмерно. А жизнь – ни свою, ни чужу и в медный грош не ставят.
- Хорошо-то хорошо, - пробурчал боярин. – Да только Степан-то теперя с головою разбитой лежит. И не ведомо, выдюжит ли…
- Э-э, брось, болярин! – Хасан широко улыбнулся, и от улыбы, выбросившей лучики морщинок от глаз, лицо его бесстрастное и узкоглазое вдруг стало красивым и привлекательным. – Брось! Да ни в жисть я не поверю, чтоб хвороба, кака бы ни была, Степана сумела одолеть! Не тот человек Степан, чтоб руки на грудях сложить!
- Дай-то Бог! – тихо ответствовал боярин. – Награда положена за плосколицых, ты говорил…
- А то! – татарин вновь заулыбался. – Привез я награду, - он выложил на стол кожаный гаманец, плотно набитый золотом.
- А тебе, отрок Никита, - татарин встал со скамьи, - Особливая награда! За то, что удел наш избавил от кровопивца лютого – зверя Дудара!
Он снял с шеи длинную золотую цепь, на коей висел золотой круг, испещренный непонятными знаками и завитушками.