У меня все хорошо: приняли в союз писателей, дали 5 американских подарков: 1) платье 2) туфли 3) перчатки 4)шерстяной вязанный жакет 5) отрез на костюм.
Как я с подарками расправилась:
Платье желтое из тонкой шерсти сменяла у хозяйки моей на черное бархатное, мое было узенькое и тонкое, а это широкое добротное. И мне очень идет, особенно когда наденешь кружевной воротничок (воротничок, старинное кружево, подарила хозяйка). Туфли на пробковой подошве оказались гнилые и на картонной подошве, при первом удобном случае размокли и разорвались, хватило на три недели.
Перчатки зимние, мохнатые, шерстяные, когда жили у Лены (уральские родственники мужа. — Е.К.), а Лены дома не было, уезжала, — оставался Стасик, — перчатки канули на дно вечности.
Отрез на костюм, английская шерсть стального цвета, мне продала за три тысячи домработница Литвиновых.
Вырученными деньгами я и живу. Заплатила за 2 месяца за квартиру моей добрейшей хозяйке Полине Алексеевне Шарымовой (Болышево).
Жакет бордовый ношу.
Сереженька, меня разыскала дочь Литвиновых, художница Таня 25 лет, замечательный человек, оригинал и чудак и добрейшее сердце. Она слышала мои стихи до войны и не забыла их, и спрашивала обо мне у моих товарищей по институту. И вот, когда я приехала, то мне вручили ее телефон, я частенько бываю у них и знакома с ее папой и мамой.
Союз писателей вручил мне шубу очень хорошую на вид и теплую, и хочет еще валенки вручить, а я пока хожу по снегу в Таниных английских башмаках и шерстяных чулках и носках.
Так как я член ССП то у меня и паек писательский и я живу очень хорошо. Обедаю в клубе-ресторане писателей.
Сергей, милый, забудь о вещах, которые у нас были, и без них проживем, не умрем. Все они пропали у Вали и у его тещи и у Елены(здесь и далее названы уральские родственники мужа. — Е.К.), половину продали и износили в первые годы войны.
В общем, я сделала вывод, что они украли наше и все-таки нищие и жалкие созданья.
А у нас ничего нет, но мы опять-таки богаче их, и все у нас будет.
Ну да бог им судья.
Представь себе, сын Валентины жив и идиот. Ему 4 года, а он не говорит, не ходит, пачкается под себя и почти ничего не понимает.
Это после менингита.
Елена живет одна. Валентин ее на Урале бросил, но хотел приехать.
Сергей, почему ты ничего не пишешь о себе. Где ты сейчас. Как живешь.
Сереженька, почему такое сухое письмо, разве я чужой человек тебе, ведь можно все подробнее написать.
Сергей, береги себя и жди. Вызов будет, будь спокоен. Будем опять вместе жить, поедем на Украину. А люди есть очень и очень хорошие. Только их мало и не скоро найдешь точный адрес, когда и как высылать вызов.