— Кому молиться-то? Христу? Или еще кому-то? Очень им нужны наши молитвы, толку-то от них…
«Про дочь казненную вспомнила — ведь всего-то ничего времени прошло, болит у нее душа… да и не пройдет никогда, всю жизнь болеть будет. Эх ты, боярыня, так и не решилась до сих пор поговорить с ней, хоть чуточку успокоить, а ведь надо, обязательно надо… Только в другой раз, сейчас об ином речь…»
— Вижу, бабоньки, не ждали вы от меня таких слов, удивлены, да? Ну да это ненадолго. Я не в церковь вас позвать хотела, а про особую молитву рассказать.
— Какую еще особую? Опять отец Михаил что-то из книг вычитал? — спросила Верка.
— Вычитал, но не отец Михаил, а мой Мишаня. Рассказывал он мне, когда раненый после бунта в Ратном лежал… Был в какой-то стране в далекие времена обычай: вместе с войском в поход ходили особые книжники-летописцы, чтобы своими глазами видеть, что в походе том случается, и записать все как есть — людям на память и потомкам в назидание. Они и то, что сами видели, на пергамент заносили, и других расспрашивали, не только воевод, но и простых воинов — так сказания о разных походах до нас и дошли.
— Погоди, Анна Павловна, как это — летописцы в походы ходили? — недоуменно проговорила Ульяна. — Они же все старые. Вот и отец Михаил сколько раз говорил про мудрых старцев…
— Ну так и мудрые летописцы когда-то были молодыми да сильными мужами, — усмехнулась Аринка, — не родились же они сразу старыми.
— Вот-вот! И Мишаня мне то же самое слово в слово говорил. И еще читал он, что таких книжников специально отбирали, чтобы не только всякую премудрость знали, но и были храбрыми воинами: в походах-то всякое случалось, и летописцам не только стило в руках держать приходилось. И погибали они, бывало, как простые воины, хоть и оберегали их, в бой не пускали. Был среди них один, совсем не старый еще муж — Константином его звали; то ли услышал он от воинов, то ли сам сочинил молитву. Странная она, я таких и не слыхала никогда. Ее мужи на привалах повторяли, и, говорят, многим она помогала выжить и вернуться. А пуще всего помогала тем, кого дома ждали и тоже эту молитву читали.
— А кто дома-то эту молитву читать должен, Анна Павловна? Священник? — нетерпеливо спросила Ульяна.
— Нет, не священник. Да и не будет, наверное, наш отец Михаил молитву такую читать, — заколебалась Анна. — Женщины, конечно. Любящие и ждущие женщины: жены, матери, сестры…
— И матери тоже, Анна Павловна? — поколебавшись, спросила Плава, а потом голос у нее дрогнул и она уже откровенно всхлипнула. — Сынок-то мой… тоже ушел…