Илья искоса, но пристально оглядел каждую из девиц, все так же теребя мизинцем ус. Глаза у девок тут же порскнули врассыпную, будто вспугнутая стая воробьев — у кого вниз, у кого в стороны… А румянец-то! А руки-то засуетились!..
— Хе-хе… вот так-то, девоньки! И это только вы всего лишь вообразили, а если бы на самом деле? Хе-хе… а ну-ка, думайте! — Илья вдруг будто хлестнул девиц голосом. — О чем беседовать с ним в таком разе станете? Ну! О чем? Что скажете, чтобы мужу зрелому с вами говорить интересно было, какие слова найдете, дабы дурами распоследними не выставиться?
«Ох, Господи, Царица Небесная, вот это и называется „столбняк“! У Аньки даже рот литерой „О“ сделался!»
— Да-а, девицы красные, вот тут-то у вас и прореха с ворота величиной. Хоть обозом въезжай! Нечего вам зрелому мужу поведать! Ну разве что сплетни бабьи перескажете, али на отроков наябедничаете. И так ему это будет интересно, так завлекательно, ну прям счастье неизъяснимое свалилось!
Нет, он-то конечно же вам расскажет… Такое расскажет, что варежку до колен раззявите, однако… бойтесь этого пуще всего! Да, бойтесь! Ибо, ежели зрелый муж, с вами наедине оставшись, не дает разговору угаснуть, а, наоборот, делает его для вас увлекательным, беспомощности вашей в беседе не замечая — тенета он плетет! Как зверь лютый с подранком играет перед тем, как убить, так и он словесными узорами вас обольщает, дабы в соблазн ввести. Бойтесь и помните, что я вам сейчас сказал, каждодневно и ежечасно: беспомощны вы пока против красноречия такого!
И не дуйтесь на старших, что надзирают за вами — берегут они вас от беды, берегут! Знают про эту вашу беспомощность и берегут! А то… наставника-то Глеба все знаете? Знаете! А есть еще у нас Лукашик Гусляр. Тот вроде бы поутих как-то в последнее время… А еще есть Оська Ботало. И не глядите, что Оська уже в годах — мне, почитай, ровесник: он, чем старше становится, тем больше на девичью сласть ведется. Убьют его когда-нибудь за распутство, вот помяните мое слово, не помрет своей смертью…
М-да, ну это я так, к слову… хотя и к делу тоже. Ну не о чем вам со зрелым мужем беседовать, и опять же не по глупости, а оттого, что живете еще мало, видели мало, мыслей думали мало — вот почему. А ежели сказать вам нечего, и мыслей путных в голове у вас нет, то что зрелому мужу в вас интересно может быть? Да только то, что под подолом! И что ж, лестно вам от того, что для него вы не человек, а только п… с глазами? А ну не дергаться мне тут! Хотели науки — вот вам! А в науке все своими именами называется, и никак иначе! Ишь благонравию они меня учить будут… свиристелки!