- Какая проблема? - сразу вытащил элнот Эмден. – Что-нибудь серьезное?
- А я знаю? - устало произнес я, и озвучил ситуацию.
- Ну, ситуация довольно серьезная, - задумался Эмден. - Есть несколько вариантов решения. Первый, это каторга, но как я понял, нам это не подходит.
При этих словах Хельга и Ярослава замотали головами.
- Второй вариант, это когда Ярослава будет просто Вашей служанкой. А то, что она была фрейлиной, мы забудем. А если кто не забудет - то я тому помогу забыть.
- Вот и хорошо, - проговорил я, слегка успокоившись. - Ярослава, ты как? Все нормально?
- Спасибо! Ваше Величество! - она с серьезным видом посмотрела на меня. - Я готова исполнить любое Ваше желание.
- Я в этом не сомневаюсь, а сейчас можете идти заниматься своими делами, - я уселся обратно на кровать. - И не пугайте меня так больше.
- Извините, - они поклонились и вышли.
Блин, весь настрой сбили своими истериками... Дворянка, не дворянка... И почему я должен все это решать? Обратились бы сразу к Эмдену, или я еще чего-то не понимаю...
После этого случая Ярослава превратилась в мою тень, постоянно находилась рядом и старалась предугадать любое мое желание. Несколько вечеров я даже беседовал с ней по душам, выслушивал последние сплетни и новости, она даже рассказывала мне различные интересные случаи из своей жизни.
Наконец наступил тот день, когда мне доложили, что крепость технически полностью готова к выполнению любых задач. В связи с этим было принято решение совместить торжественный ввод в строй космокрепости с принятием Присяги на Верность Императрице, которая по давним обычаям олицетворяла Империю.
Торжественный миг присяги помнил каждый Воин Империи до самого ухода в Ирий. Немногие части удостаивались чести присутствия САМОГО Императора, обычно это были отборные гвардейские полки.
За сутки до торжества начались мои мучения. Сначала я хотел пойти в своем боевом скафандре, но Эмден и Алекс фон Лемберг так насели на меня, что пришлось согласиться с их доводами и надеть платье.
- Это вопрос престижа Вашей семьи и Империи! - слаженно шипели они. - Нехорошо нарушать традиции, даже в такой ситуации. Все должно быть незыблемо!
Несколько часов подбирали и подгоняли по фигуре платья, кажется, перемерил их целую кучу, пока, наконец, придирчивая комиссия в составе волхва и советника не одобрила мой наряд. Примерка проходила очень жутко для меня.
Надев платье, я выходил в столовую, где сидели Лемберг и Эмден, они придирчиво осматривали, говорили замечания, и я уходил обратно, чтоб с помощью Хельги и Ярославы поменять платье и выйти опять к ним. Надев, наверное, десятое по счету платье и выслушав замечания, у меня наверняка что-то изменилось в лице, потому что Лемберг, пытавшийся что-то произнести, поперхнулся, и сказал, что вот это самое платье подойдет. Подумав, что все, наконец, закончилось, я еще не знал как глубоко ошибался. Мне пришлось неподвижно стоять перед зеркалом, пока платье на мне подкалывали булавками, поддергивали и распрямляли. Потом я его снимал, с ним что-то делали и снова одевали на меня. И опять я стоял, а платье подкалывали и так далее. Никогда не думал, что это такой ужас. Я уже пожалел, что внял доводам и не пошел в скафандре. Но самое кошмарное началось утром.