— …с понедельника по воскресенье, — говорил между тем издатель, которого Айванов в какой-то момент совсем перестал слушать. — Серия презентаций по стране. Может быть, одна даже на Острове. Так или иначе, подтверждение нужно дать сегодня. У тебя ведь, надеюсь, никаких особенных планов?..
О чем это он? До Ливанова дошло, и сначала возмущение пересилило естественный хохот, но в следующий миг и от возмущения ничего не осталось перед лицом полной несусветицы и гротеска:
— Подожди. Они что, хотят, чтобы я их еще и пиарил? Вот так запросто все бросил и раскатывал по их так называемой стране?.. Да ты что, Володь?
Издатель смотрел непробиваемо, пластиково, никак. Только очень воспитанные люди умеют так смотреть.
— Это наш совместный проект, Дима. И Маша уже взяла тебе билеты.
— Я тронут. На когда?
— На завтра. Шесть ноль пять.
— Утра?!!
Маразм крепчал, разрастался буйным цветом, разгорался синим пламенем. В этой стране все устроено по высшему разряду, и если уж на тебя обваливается маразм — так только такой, грандиозный, всепобеждающий. Артистичный настолько, что не выходит так просто его отбросить, проще и красивее вписать и встроить в свои представления о мире, слегка подвинув их в нужную сторону, чтобы не портить пейзаж. Здесь всегда так и делается, а потому маразма как явления отдельного и контрафактного у нас просто не существует.
Вошла Мария с подносом: две чашечки кофе, сахарница, кувшинчик с молоком, несколько маленьких с разными сиропами, бутылочки коньяка и ликера. Пить кофе в издательстве Ливанов любил — а ведь не заходил сюда уже черт-те сколько. Издатель улыбнулся секретарше и тепло, но сдержанно поблагодарил. Интересно, дома с женой он тоже такой вот невыносимо деликатный?..
— Это очень хороший поезд, Дмитрий Ильич, — сказала Мария. — Извините, что так рано. Думаю, вы сможете выспаться в вагоне, там прекрасные купе и приятное обслуживание.
— Смотрю, вы с банановыми уже все за меня решили, — он щедро плеснул в чашку коньяку. — Бабло хоть вернут за билеты?
Ливанов и не думал соглашаться. Веселился, прикалывался от души, заигрывая с несусветным маразмом. И параллельно прокручивая в оперативной памяти странные умоляющие нотки в телефонном голосе, и грохот, и женский вскрик, и улыбчивого охранника на проходной… черт. Уж он-то знал, знал всегда, ощущал внутренним, нелогичным и безошибочным предчувствием: в принципе, от нее можно ожидать чего угодно и в любой момент — от этой страны.
— Да откуда у них бабло, — устало бросил издатель.
Мария обернулась от дверей, изящным силуэтом обозначившись в проеме: