– Да я что, против? Только ведь ты будешь мне мешать, я тебя знаю!
– Я?! Мешать?! Никогда! Вот смотри: сейчас получу нужные мне сведения и тут же испарюсь!
Он вздохнул и почесал за ухом:
– Ну, говори, что еще тебя интересует.
– Скажи, почему ты считаешь, что алиби у Удовиченко нет?
– Потому что его нет! Когда мы этого банкира в первый раз спросили, где он был в тот день, он ответил, что на квартире, которую снимал для этой стрекозы, он не был вообще, весь день, мол, провел в кругу семьи. А когда мы это опровергли с помощью бабушки-соседки, которая опознала этого субчика, тот стал изворачиваться, говорить, что ничего не помнит… Короче, память он тут же потерял и до сих пор не может толком сказать, где был в момент убийства.
– А может, он был в таком месте, что ему и сознаться стыдно?
– Ты имеешь в виду гей-клуб?
– Ну, так далеко я бы не стала заходить…
– Где бы он ни был, но раз не говорит об этом, значит, будет сидеть в КПЗ. Пока не вспомнит.
– Андрюш, почему ты так предосудительно относишься к Удовиченко? – возмутилась я. – Ведь еще неизвестно, может, человек не виноват?!
– Потому что он лгун. Зачем он соврал, что вечер провел в кругу семьи? Видела бы ты его лицо, когда мы это опровергли! Он так смутился! Потом вообще замкнулся и теперь молчит как рыба об лед.
– Обыск в квартире вы, разумеется, сделали.
– Само собой. И само собой, что пистолета там мы не нашли. Он же не дурак, этот твой Удовиченко, – как-никак начальник отдела в банке! Спрятал пистолетик и теперь придумывает, как бы побыстрее выпутаться.
– Нет, Андрюша, мой Удовиченко, я думаю, не виновен. Если бы это он спрятал пистолет, я бы его в два счета нашла, а так…
– Ты у нас, мать, конечно, профи, я не спорю, но, боюсь, тут ты сделала промашку: сдается мне, пальнул твой подзащитный в девушку, пальнул в хорошую. Понятное дело, по обстоятельствам, а не со зла, но тем не менее…
– Андрюш, а поговорить с подозреваемым дашь? – Я просяще-заискивающе посмотрела на Мельникова.
– Ишь, чего захотела! – возмутился он, но меня это не смутило: он всегда сначала возмущается на такую просьбу.
– Андрюш, всего только две минуточки!..
– И не проси!
– Полторы!..
– Тань, ты ведь прекрасно знаешь, что не положено.
– Андрюш, у нас много чего не положено! И при этом всеми на все положено. Одну минуточку разговора! В твоем присутствии, разумеется. А я тебе за это такую информацию солью – пальчики оближешь!
– Да ладно! Что такого особенного ты мне можешь сказать, ты же только что приступила к расследованию?
– А это секрет! Пока… Вот дашь поговорить с господином Удовиченко, скажу тебе, кто еще в тот день был в квартире мадмуазель Карины.