- Спасибо, я приму меры. - Буркнул ответил Руархид, делая вид, что вопрос его мало интересует.
- Отлично, тогда удачи тебе. Главное не расслабляться - боги хитры и коварны. Никакой, даже самый лучший правитель, вроде тебя, не застрахован от того, что они хотели сотворить с королевством Генри. В магических гильдиях и академиях риск не меньше, там порою столетиями не меняются власть и порядок, а молодым себя реализовывать как-то хочется, особенно если новые магические веяния даются им легче, чем старожилам. Молодые не такие прожженные антибожественники, как мы, к сожалению...
Распрощавшись с Руархидом, Балаватх еще долго обдумывал разговор и не покидал столь тщательно сотворенные ими астральные декорации. Вроде бы все прошло правильно и по плану, ошибки были невелики, расхождения с планом несущественные. Однако что-то подсказывало демону, что в разговоре он допустил грубую ошибку и не одну, и возможно даже добился эффекта противоположного тому, к которому вел нить беседы...
Через пару дней, где-то
От горизонта до горизонта в ярких лучах дневного светила простирается ослепительно белая пустыня. Барханы, барханы, ветер завивает песчаные смерчики, воздух будто сгустился от жары и почти осязаемо колышется, кажется, что можно его пощупать руками. По щиколотку увязая в песке, под палящим солнцем брел старик. Казалось, ему все равно, куда идти - его глаза закрыты, но шаг не выдает усталости. Он просто бредет вперед. Это чужой мир, чужие правила поведения и проще им следовать, чем менять. В конце концов простая вежливость требует соблюдения неписанных правил.
- Ну, человече, я тебе это припомню! Побродишь ты еще у меня в подземных лабиринтах! - Несмотря на то, что окружающая обстановка не сильно досаждала старику, он явно был недоволен. Наконец, посчитав, что все правила приличий соблюдены, он открыл глаза. Как оказалось, вовремя. Или так совпало, или окружающий мир решил сжалиться над стариком, но посреди все той же белоснежной пустыни черной кляксой выделялся невысокий постамент, совершенно не отражающий света. А на его вершине стояла обычная старинная масляная лампа. По ее боку шла вязь, возможно предупреждающая о чем-то, но этого языка старик не знал. Зато он прекрасно знал, что надо делать дальше. Он подошел к постаменту и, обжигая руку о раскаленный бок лампы, потер ее.
Дуя на обожженную руку, скорее следуя своей роли, чем от реальной боли, старик с любопытством глядел на пофыркивающую и подпрыгивающую на постаменте лампу. Из ее носика вытягивался черный дым, собираясь в воздухе в какую-то фигуру. Любопытство было оправданным - каждый раз появление привратника сопровождалось новым эффектом.