Ну, что сказать? Я не большой знаток архитектуры культовых сооружений, но этот храм – или собор – впечатлял. В первую очередь суровой простотой, лаконизмом. Темно-серый и серебристый тон декора удачно оттенял эту простоту. Вот только кое-какие детали интерьера, выполненные из багрово-красного мрамора, вносили щекочущую нервы тревожную ноту. Все это очень впечатляюще гармонировало с полумраком помещения, придавая ему истинно мужскую атмосферу покоя, достоинства и силы. Центр помещения занимали скамьи, ряд немаленьких, надо сказать, чаш, в которых слабым ключом била вода, и какое-то сооружение под балдахином. На противоположной от входа стене, в нише, в ярком свете огромных подсвечников с полированными металлическими отражателями блестела серебром фигура мужчины, стоящего в свободной, полной достоинства позе.
– Здравствуй, Адриан!
Я медленно пошел к статуе. Откуда-то из темноты проявился и направился ко мне священнослужитель… Жрец? Клирик? Да какая, черт побери, разница? Не до него! Будто услышав мои мысли, а может быть, получив команду своего шефа, он так же беззвучно и растаял в темноте, не осмелившись мешать нашей встрече.
Выглядевшая большой из-за грамотно решенного размещения, освещения и собственного мягкого, серебряного сияния, скульптура бога оказалась чуть более полутора метров высотой. Выглядела она поистине древней, несмотря на то что была отлично ухожена и светилась чистым серебром. Молодой, от силы тридцатилетний мужчина, с львиной гривой волос и небольшой бородкой, стоял свободно и прямо, чуть выдвинув вперед левую ногу. Левую руку, раскрытой ладонью вниз, он держал над мраморным столбиком с какими-то книгами и свитками, правая рука опущена и, кажется, что-то должна сжимать в ладони, что-то, чего там уже не было. Лицо выражало спокойствие и уверенность, глаза, казалось, внимательно смотрят на тебя.
– Здравствуй, бог! Или… такой же гость, как и я? Давно хотел с тобой встретиться. Благодарю тебя за участие в моей судьбе. Прими… – Шары, что ли, ему подарить? Золото? Эх, была не была!
– Прими то, что мне поистине дорого!
Долго не размышляя, я вынул из ножен меч валькирий и, секанув по левой ладони, позволил своей крови стекать на пьедестал. Пара капель попала на статую. Ничего не произошло, да я ничего особенного и не ждал. Здесь решать ему, Адриану. А уж нужен я ему или нет, не знаю. Хотя что-то подсказывало мне, что нужен.
Порез неприятно зудел, и я положил руку на холодный мрамор пьедестала.
– Тв… п… тень почти потер… заряд…
Ну вот, а вы боялись, что ничего не произойдет. Я даже не удивился и переспросил: