Разносчик немедленно был догнан посланными за ним камер-лакеями и отведен в присутствие гофинтендантской конторы.
Детина, обративший внимание императрицы, был Савва Яковлев Собакин.
Когда артель, к которой он принадлежал, узнала о счастии своего члена, то не могла достаточно надивиться, разводила руками, приговаривая: «Ну талант выпал Савке, — так называли парня товарищи, — теперь успевай наш земляк загребать денежки, не ходи, как мы, грешные, с утра до вечера по улицам, не голоси без толку!»
Действительно, карман Собакина начал быстро наполняться; этому помогло также и то, что некоторые из вельмож, желая угодить государыне, поручили избранному ею поставщику снабжать их собственные дома. чем, разумеется, ускорили его обогащение.
Немало содействовало Собакину, при составлении его богатства, и покровительство князя Потемкина, которому он доставлял съестные припасы, угождая всем причудам светлейшего. А Потемкин, довольный Собакиным, отдал ему поставку на армию, что в ту пору было обыкновенным источником громадной наживы.
Под конец царствования Елизаветы Петровны Собакин, записавшись в купечество, имел уже столько капитала, что мог, вместе с другими коммерсантами, взять на откуп таможню в Риге и нажить здесь миллионы.
Около же этого времени богач, чтобы добиться дворянства, а через это — приобрести право на покупку населенных имений, перешел из податного звания в чиновничье; это ему и удалось: в 1762 году Савва Яковлев, «за особенно оказанные услуги», был возведен Петром III в потомственное дворянство.
Большие торговые обороты сделались для Собакина постоянным занятием. Так, при Екатерине II в руки его попал петербургский питейный откуп, от которого Савва нажил «большие тысячи».
Но Савка оставался прежним Савкою.
Вышел такой казус.
В 1774 году заключен был мир с Турцией в Кучук-Кайнарджи. Екатерине очень желательно было, чтобы самая чернь в ее резиденции поняла всю важность нового политического события; для достижение был употреблен способ, правду сказать, довольно странный: на три дня после обнародования манифеста приказано было открыть все петербургские кабаки, причем каждому посетителю дозволялось, на казенный счет, выпить чарку водки в честь победы Румянцева. Пьянство было гомерическое. По окончании попойки правительство затребовало от откупа сведения о количестве израсходованного вина и получило в ответ столь громадную цифру бочек, что стало в тупик. Прежде уплаты денег нарядили следственную комиссию — для разыскания правды. Оказалось, что во всех столичных складах не могло храниться такого запаса водки, какой был выписан откупщиком. Собакин был отдан под суд, но счастье опять выручило своего любимца: государыня его помиловала и, для забвения его поступка, повелела ему носить фамилию по отчеству — Яковлев.